Явка с повинной. Байки от Вовчика - Владимир Быстряков Страница 2

Будённый держит на руках Вову Быстрякова. 1955 г.

И тут вдруг, громом средь бела дня! Меня отбирают в числе нескольких счастливцев вручать цветы членам партийно-правительственной делегации. Это ж я буду стоять с ними на трибуне и, может, увижу САМОГО Будённого?! Я так волновался, что умудрился… «загудеть» на Владимирской горке с самого откоса, сметая кусты и ломая деревца… В результате все колени были ободраны, а кто ж меня — «калеку» допустит к высоким гостям?! Ведь советский пионер должен быть чистым, опрятным и, естественно, без ссадин-порезов и прочих «украшений»…

Два дня моя бабуля колдовала над моими ранами, мазала стрептоцидом, что-то шептала… и случилось чудо! Вавки прошли, и я, как Мальчиш-Кибальчиш, был «будь готов— всегда готов!»

И вот настал ИСТОРИЧЕСКИЙ день. Понятно, что ночь семья не спала, утюжила-крахмалила-подшивала… Утром вся моя «коммуналка» вышла меня провожать. Со стороны это выглядело, как если бы я был Ильёй Муромцем, а провожали бы меня на смертный бой с чудищем поганым. Бабушка украдкой крестила внука, мама в сотый раз просила как следует высморкаться ДО ТОГО, дабы мои нечаянные сопли не подпортили торжественности момента.

… И вот я, с громадным букетом цветов, среди таких же счастливцев, марширую в сторону универмага, где уже на трибуне стоят наши партийные руководители вперемежку с приехавшими москвичами. Эх, не понять нынешнему молодняку всего пафоса того момента! Ну, это примерно как если бы сейчас вам разрешили подержаться за локоток самой Мадонны или ущипнуть за попку Бритни Спирс!

Мы подходим ближе, и среди однообразия серо-габардиновых плащей партийных функционеров я различаю пышные УСЫ, а по бокам от них — маршальские погоны…

Теперь самое главное — опередить моих «гавриков» с цветами, которые наверняка тоже «усекли» Его. Я уже упоминал, что по шустрости я был (и остаюсь) чемпионом мира, так что изловчиться, кого-то втихаря лягнуть, кого-то оттеснить попой не составило для меня большой проблемы. Минута — и я уже возле Будённого, секунда — и у него на руках юный пионер Вова Быстряков!

Маршал крепенько так меня держит, а у меня только ОДНА мысль — как-то отметиться, «а чтоб было ШО вспомнить!»

«Точно! Надо ПОЦЕЛОВАТЬ! Но КАК?»

Из своего дворового «опыта» я знал точно, что когда дядя целует тётю — это нормально. Когда мальчик целует маму или папу — это тоже нормально. Но когда мальчик целует ЧУЖОГО дядю — в этом есть что-то нехорошее, тайком подслушанное нами-шкетами у великовозрастных обалдуев во дворе (хотя до «эпохи Бори Моисеева» было ещё — как до Луны.)

… Время шло, парад заканчивался, скоро (как я понимал) закончится мой «момент славы», а нужного предлога облобызать Живую Легенду не придумывалось. И вот, когда подуставший маршал уже собрался опустить меня на землю, я вдруг выпалил:

— А можно я вас сейчас поцелую???

Слегка обалдевший и не ожидавший от меня такого пассажа Будённый спросил:

— А за ЧТО?

— А ЗА ВСЁ! — отчеканил я и чмокнул в пышные кавалерийские усы.

Задача была выполнена, я понимал — этот поцелуй уже вошёл в историю моей жизни, и даже сам Маршал стал теперь меня интересовать меньше. Хотелось домой, скорее всё рассказать маме, бабуле и соседям…

Лет через пятьдесят я вспомнил об этом и решил разыскать в киноархиве что-либо, касающееся того дня. Вместе с женщиной-монтажёром мы просмотрели несколько киножурналов. Ничего нигде не было… Я уже стал одеваться, как вдруг она воскликнула: «Ну, вот же вы!»

На экране стоял «ТОТ ещё мальчик», в коротких штанишках, со шкодливой рожицей, а поддерживал его САМ Семён Михайлович Будённый!

И поверьте мне, что с точки зрения мировой Истории это было гораздо круче, чем если бы просто ущипнуть за попку Бритни Спирс!

Виртуозный подход, или Как я поступал в вечернюю музшколу

Был у меня в молодые годы дружбан закадычный, Лёня Русановский. Какое количество девчонок «склеили», подумать страшно! А сколько методов незапатентованных изобрели… теперешним Казановам расти да расти! К примеру, Лёня жил в начале Десятинной улицы, а я — в конце её. Лёня из своего окна высмотрит красотку и звонит мне… Я трубочку сымаю, а красотка, ничего не подозревая, бодро топает по улице в моём направлении (а Лёня из своего окна её уже «оценил», детальки подметил…)

И тут я высовываюсь из окна (а жил я на первом этаже) и кричу очаровашке:

— Девушка! Вас — к телефону!

И протягиваю трубку. Та, естественно, в полной непонятке, откуда и кто… а Лёнчик-то уже её видел и начинает «разводить по полной», мол, вы опять — в моей любимой синей юбке (а она-то как раз в синей юбке!), а помните, как мы с Вами прошлым летом на море вышивали (а кто ж из девчонок на море не «вышивал»!) … и пока ошарашенная бедняжка туго вспоминает, с КЕМ она прошлым летом на море… Лёник её кадрит. По всем правилам полового искусства! Это, так сказать, лишь эпизод из жизни джентльменов.

И процентов на девяносто мы с ним (как результат) обретали желаемое, завоёвывая многочисленные женские сердца киевлянок и гостей столицы.

Но случались и осечки… Напротив моего дома располагалась 25-я средняя школа, в которой по вечерам имела место быть ВЕЧЕРНЯЯ музыкальная школа. И там преподавала некая красотка с неполным высшим образованием, что не мешало ей быть чрезвычайно гордой и неприступной. И именно на неё и «запал» мой Лёнчик, слегка к тому времени подуставший от лёгких половых побед…

Красотка сия, как я теперь понимаю, «торчала» от своего неполного высшего образования, от своей причастности к великому миру Искусства и совсем не горела желанием поделиться частицей своего духовного мира с моим другом. А тем более, телом.

Скажите мне, что может больше распалить душу юного Ромео, привыкшего с ходу брать женские «крепости», как не подобное вяловатое «Динамо», да ещё со всеми признаками сексуальной атрофии?!

…И Лёнчик ВОСПЫЛАЛ! Но ЧТО бы он не предпринимал, на какие ухищрения он не шёл, дама его сердца оставалась равнодушной, как отмороженная нога полярника со стажем.

Но Лёнчик был бы не Лёнчик, если бы не нашёл выход из этой дохлой ситуации.

Как раз в то самое время я вернулся с Международного конкурса пианистов им. Б. Сметаны, что проходил в Чехословакии. Причём не просто вернулся, а привёз Гран-при в виде почётного диплома и наградного пианино от фирмы «Петроф». Ну, это сейчас лауреатов — как грязи, а в те годы нас было — по пальцам пересчитать, что, однако, не мешало широкой публике нас НЕ ЗНАТЬ в лицо. Это ж вам не эстрада! На этом-то и строился коварный Лёнин план…

… В один из вечеров он пришёл ко мне, протянул старый «убитый» ватник, засаленную кепочку «а ля питерский рабочий» и посвятил меня в тонкости предстоящей операции.