ИнтерКыся. Возвращение из рая - Владимир Кунин Страница 56

А один, мой очень близкий дружок, остался лежать. Он оказался действительно мертвым. Кто-то в него стрелял настоящими боевыми патронами... Вот мне и захотелось узнать — КТО? С тех пор я работаю в полиции.

Мы еще немножко проехали молча, потом куда-то свернули, на какие-то уж совсем безавтомобильные улицы, потом свернули второй раз и остановились на нешумной красивой улице, у двух высоких желтых арок с кружевными железными воротами, за которыми виднелось что-то тоже очень красивое, ухоженное и необозримое...

— Ну вот, — негромко сказал Боб. — Это и есть знаменитая Мелроуз-авеню, пятьдесят пять пятнадцать. «Парамаунт пикчерз»...

— Ты здесь работал, Боб, да? — тихо спросил его Тимур.

— Нет. На «Уорнер бразерс», — улыбнулся Боб.

— Подожди секунду, Боб. Не въезжай в ворота, — сказал Джек. — Я хочу чуточку оглядеться. Слегка разобраться в географии. Подъезды, то-се... Сам понимаешь.

— Конечно, сэр.

— Я разве не сказал тебе, как меня зовут? — спросил Джек.

— Все в порядке, Джек. На эти ворота можно выехать и со стороны Беверли-бульвара по Виндзор-стрит, по Ирвинг и Бронсон-авеню. Потом я покажу тебе заезды и с другой стороны — от Голливудского еврейского кладбища...

Пока Джек оглядывался и даже что-то записывал, мы с Тимуром рассматривали парамаунтовские арки. В одну из них автомобили въезжали, из другой — выезжали.

А между этих арок, на толщенной квадратной опоре висел огромный венок из настоящих зеленых веток с ловко вплетенными разноцветными засушенными цветами и яркими лентами.

Что-то похожее, но поменьше размером, я видел на кладбище в Комарове, под Ленинградом, когда мы с Шурой, захватив с собой бутылку водки и еще одного приятеля для него, и немного «хека безголового» для меня, ездили на это кладбище кого-то помянуть...

Вторично с такими венками, но уже совсем с небольшими — величиной с обеденную тарелку, я столкнулся в Мюнхене, где немцы в Рождество имеют обыкновение вешать их на входные двери своих квартир...

И вот сейчас я увидел такой венок в третий раз. Вот уж не думал, что русско-кладбищенский и немецко-рождественский венок может как-то существенно влиять на производство американских кинофильмов!

— И я тоже... — шепнул мне на ухо Тимур, точно прочитав мои мысли, словно по учебнику.

Правда, этот «венок Соединенных Штатов» по сравнению с уже знакомыми мне венками был просто гигантским! Хотя я и говорил, что в Америке все очень, ну просто невероятно большое, привыкнуть к этому трудновато.

Джек спрятал свою записную книжечку и сказал Бобу:

— Ну что? Поехали в кинематограф?

И мы поехали в американский кинематограф, в его правую желтую арку, мимо распахнутых створок кружевных железных ворот, прямо по направлению больших оранжевых стрелок, нарисованных на темно-сером асфальте.

* * *

Господи, как-то там наш бедный больной трехлапый Браток?..

... Мы сидели в огромном и превосходном кабинете продюсера нашего фильма, которым оказался старик Стив — один из встречавших нас вчера в аэропорту.

Судя по размерам кабинета, Стиву удалось очень симпатично реализовать расхожую американскую сказочку о бедном уличном мальчике, который благодаря упорному труду и неколебимой вере в Господа стал миллионером и уважаемым членом общества.

Интересно, с чего начал юный Стив свое восхождение по экономической лестнице, когда работал простым барменом в третьесортной забегаловке? С недолива? Или еще с чего-нибудь?..

Помню, в российские времена, когда пьяненький Шура возвращался из Дома журналистов или Дома кино, он каждый раз слезно каялся мне, что начиная с университета всю свою сознательную жизнь он ПРОСТОЯЛ НЕ ПО ТУ СТОРОНУ СТОЙКИ БАРА! Если бы, дескать, он стал не Журналистом, а Барменом, то я бы у него жрал не «хек мороженый безголовый», а живую волжскую стерлядь и закусывал бы ее испанскими зелеными оливками!!!

Ибо пока в России не появился открытый и легальный бандитизм, профессия бармена была наиболее доходной и престижной.

Нет, со времен своего безымянного «барменства» старик Стив за последние лет пятьдесят определенно круто «приподнялся»! Мы это поняли еще когда проходили по коридорам его офиса, потом по мягчайшим коврам сквозь его приемную, всю увешанную плакатами фильмов, сделанных фирмой Стива.

А с этих плакатов на нас смотрели знакомые всему миру глаза Роберта де Ниро, Барбры Стрейзанд, Сильвестра Сталлоне, Деми Мур, Брюса Уиллиса, Мишель Пфайфер, Аль Пачино, Николаса Кейджа, Джона Траволты, Голди Хоун, Вупи Голдберг...

Тут нам не нужен был никакой Чжи-Бо со своими глубинными познаниями истории Голливуда. Эти глаза и лица ежедневно смотрели на нас с экранов наших телевизоров и были значительной частью нашей повседневной жизни.

«Ё-моё и сбоку бантик!» — как говорил мой друг Водила, неужели когда-нибудь и моя исполосованная рожа, увенчанная рваным ухом, будет смотреть с такого плаката?!

— Обязательно! — горячо заверил меня Тимур, снова без спроса вторгаясь в мои размышления.

Компашка в кабинете Стива тоже собралась — я тебе дам!

Режиссер Клиффорд Спенсер — прошлогодний номинант на «Оскара». Как сказал старик Стив, Клифф был номинирован (представлен) за потрясающий психотриллер — «Невеселые ребята», о котором мы все трое — Джек, Тимурчик и я — и слыхом не слыхивали! Видать, недаром этот Клифф пролетел мимо «Оскара»...

Клифф был загорелым сорокалетним толстяком, смахивающим на низкорослого японского борца сумо и одетым в такие тщательно-живописные лохмотья, что Стив был вынужден нам сказать:

— Художник имеет право выглядеть так, как он этого хочет. Но если мы с вами сделаем классный блокбастер и нашего «Суперкота» когда-нибудь выдвинут на «Золотой Глобус» или «Оскар», нам удастся увидеть Клиффа и в смокинге. Хотя должен предупредить, и это зрелище не для слабонервных...

После чего Стив представил нам «гордость сегодняшнего кино» — мисс Нэнси Паркер, владелицу домов во Флориде и Калифорнии (как потом выяснилось — квартир в Сан-Франциско, Нью-Йорке и Париже...) и собственного самолета, которому «противные, бессердечные авиавласти сегодня утром не давали вылета из Майами», и она теперь вынуждена извиняться за опоздание!..

Рожица мисс Нэнси чуть ли не ежедневно мелькала на экране нашего телевизора в Квинсе, и поэтому мы раскланялись с ней, как со старой знакомой.

Несмотря на то что мисс Нэнси Паркер вела себя предельно мило, непосредственно, тихо и скромно, я вгляделся в ее хорошенькую и простоватую мордочку и вдруг понял — за всем очарованием этой мисс стоит такая бешеная деловая хватка, такой железный, ни на секунду не ослабевающий расчет, которому мог бы позавидовать даже король империи «Майкрософт» — Билл Гейтс. А уж чего мне только про него Сокс не рассказывал!..

Следующим был такой бывший голливудский «звездюк»...