Три мушкетера в Африке - Енэ Рейтэ Страница 5

– Что же мне теперь делать?… Дожидаться здесь две недели?

– Вот уж не советую. При мне револьвер, и я принимаюсь палить, когда впадаю в буйство. Но вы можете расположиться на складе. Там свалено все необходимое для прокладки путей, вам я посоветую пристроиться на ящике, он большой и достаточно удобный.

– Благодарю.

– Только если вы курящий, соблюдайте осторожность, потому как ящик битком набит динамитом. Впрочем, ваш сожитель введет вас в курс дела.

– Какой еще сожитель?

– Офицер. И денщик при нем.

Питмену сделалось не по себе. Опасливо покосившись на дверь склада, он попятился.

– Вы хотите сказать, что там, внутри, находится офицер?

– Ну да. Он еще спит. В Конго идет строительство большой железнодорожной станции, и офицер этот там всеми делами заправляет. Я просил его устроить меня туда начальником станции. Представляете, какой простор там открывается, если уж даже здесь, в захолустье, пей, хоть залейся! Но офицер ответил отказом. На строительстве, говорит, и без того злоупотреблений хватает, а по-моему, так и на мою долю осталось бы.

Железнодорожник взглянул на часы, которые показывали семь тридцать, и, поскольку приспела пора открывать движение, влил в себя чуть ли не полбутылки.

– А теперь ступайте, потому как скоро я запою, – доброжелательно предостерег он гостя.

– Ну что ж, до свидания, любезный… как бишь вас зовут?

– Василич моя фамилия. Василич Тодор Эммануил, по материнской линии я состою в родстве с болгарской ветвью Ганчевых.

– Кто такие Ганчевы?

– Торговцы луком, в селе Салегуч под Варной.

Едва Питмен успел сделать шаг, как его остановил грозный окрик:

– Предъявить документы!

На пороге склада стоял офицер с нашивками лейтенанта и рядовой легионер. Оба с нацеленными на дезертира револьверами.

В два прыжка Питмен оказался за порогом. Вслед ему прогремел выстрел.

– Хватай его, это он!

Питмен вскрикнул и упал: судя по всему, его подстрелили. Солдат поспешил к нему.

– Что вы прицепились к безобидному арабу? – изумился Тодор Эммануил Василии, родственник болгар Ганчевых по материнской линии.

– Тьфу ты, олух царя небесного! Да он такой же араб, как я!

– Разве вы араб? Прошу прощения, но, по моим сведениям, местный уроженец не имеет права служить офицером в Легионе.

– Никакой я не араб! Да и он тоже… Вы же самолично принимали телеграмму, в которой сообщалось, что бандиты шейха Измина напали на отряд легионеров и прикончили всех до единого?

– Да-да, как же!.. Так, значит, это шейх?

– Не шейх, а легионер!

– Которого прикончили?

– Идиот!

– Верно! По нему сразу видно. Однако ведь это не повод, чтобы сразу палить в человека.

– Он обеспечил успех побега, выдав своих товарищей шейху. Зовут этого типа Питмен, легионер номер семьдесят один. Даю голову на отсечение, что это он.

Вернулся солдат, листая документы, вынутые из бумажника.

– Можете телеграфировать, господин лейтенант: объявленный в розыск Питмен был ранен при побеге и схвачен. Вот его документы.

– Кто бы мог подумать… – удивленно бормотал себе под нос Василич. – Сам шейх! А ведь на вид совсем простой человек… – Он сделал здоровенный глоток. Бурные события отвлекли его, и питейному расписанию грозили задержки. А в железнодорожном движении, как известно, точность превыше всего.

Со времени вышеупомянутых событий прошло пять лет, и, если кто интересуется продолжением, рекомендую обратиться к плодам писательского творчества легионера Джона Фаулера, известного среди множества своих приятелей и ничтожно малого числа почитателей как Оковалок. Будучи натурой чувствительной, он заводится с пол-оборота, если при нем пытаются обсуждать его литературные способности, и немедля пускает в ход кулаки. Тем не менее службу свою в Легионе он нес исправно и написал уже вторую книгу. Передаю ему слово, поскольку данная тема больше отвечает его писательской индивидуальности. Не вздумайте недооценивать автора, заверяю вас, что, по мнению весьма авторитетных критиков, Джона Фаулера будут вспоминать долгие десятилетия спустя. В особенности те, кто по той или иной причине имел несчастье попасть ему под руку.