Котт в сапогах. Поспорить с судьбой - Сергей Ковалев Страница 3

— Я знаю! Но про меня всегда забывают! Немедленно прими меры к моему спасению! Мир еще не готов лишиться моей мудрости!

— Заткнись! — взвыл я, подавляя желание придушить друга собственными когтями. — С чего ты взял, что я куда-то убегаю?!

Гай на мгновение застыл с разинутым клювом, потом глаза его затуманились, и он вдруг порывисто обнял меня.

— Конечно! Прости меня, Ко-конранд! Прости, что усомнился в твоем благородстве! Ко-ко-конечно же ты не бежишь! Спрятав лицо под маской, как это принято у героев, ты устремляешься в бой с врагами…

— Гай, ты, случаем, конопляных семян не клевал? Что ты несешь? Какие враги?

— Ко-ко-которые проникли во дворец!

— Кто проник во дворец? С чего ты это взял?

— А что, никто не проникал? — вдруг совершенно спокойным голосом спросил петух. — А чего ты тогда замаскировался?

— Иезус Мария! — Я досчитал до пяти и выдохнул. — Если ты до сих пор не заметил, вот уже второй год я обязательно маскируюсь, выходя на улицу. Не особо приятно, знаешь ли, когда в тебя тычут пальцами и разглядывают, словно уродца в кунсткамере!

— Это у тебя комплексы из-за того, что пришлось выступать в цирке! — деловито сообщил Гай Транквилл. — Хочешь поговорить об этом?

— Не хочу! — прорычал я. — Канарейкам иди мозги выворачивай!

— С ними неинтересно! — пренебрежительно махнул крылом петух. — У них и мозгов-то с наперсток!

— Как раз для тебя собеседники…

— Грубый ты, Ко-ко-конрад, — покачал головой Гай. — Но я на тебя не обижаюсь. Твоя грубость проистекает из желания защититься от экзистенциального ужаса, имманентно присущего проявленному миру… Так, и куда мы отправляемся?

— МЫ? — сделал я последнюю попытку спасти сегодняшнее утро. — Послушай, Гай, я иду по одному личному делу в Нижний Город. Мне нужно кое-что найти. Не думаю, что тебе…

— Отлично! — Как и следовало ожидать, петух проигнорировал намек. — И что мы будем искать?

— Слушай, Гай, там ведь холодно, ветер, снег. Почему бы тебе не подождать меня здесь? Я скоро вернусь.

— Знаю я твое «скоро»! — сварливо проскрипел петух. — Всегда так говоришь, а возвращаешься только к вечеру. Ты совершенно не умеешь организовывать свое время. Вот и об этом тоже я с тобой хотел поговорить! Ну пойдем же! Еще древнегреческие философы пришли к выводу, что прогулка весьма способствует мыслительной деятельности. Последуем же примеру школы перипатетиков и продолжим наш разговор на ходу! Ну же, Конрад, не отставай!

И я покорно поплелся вслед за бодро вышагивающим Гаем Транквиллом. Черт бы побрал этих перепра… препара… перепаркетиков! Довелось бы им пообщаться с Гаем, небось враз придумали бы, что для мыслительной деятельности самое полезное — сидеть дома одному за хорошо запертой дверью! Э-э-эх, ну что за насмешка судьбы? Я, потомок славного рода фон Коттов, бывший капитан ландскнехтов, Личный Шпион королевы, в конце концов, — не знаю, куда деться от назойливой болтливой птицы! А причиной тому, я считаю, мои немецкие корни — сентиментальность у меня в крови…

За этими мрачными размышлениями я не заметил, как лапы сами привели меня к конюшне. Видимо, мое тело тоже не разделяло идей древнегреческих философов.

— Здорово, Иголка! Как жизнь?

— Капитан? Рада вас видеть! — приветственно фыркнула лошадь. — Эх, разве это жизнь?! Нет, ну жаловаться, конечно, грех — содержание и впрямь королевское. Только скука смертная. Скучаю я, господин капитан, по бешеной скачке, звукам битвы… по запаху пороха…

— Да. Понимаю… Признаться, мне и самому не хватает всего этого. — Я дождался, пока конюх оседлает Иголку, и запрыгнул в седло. — Ну, будем надеяться, рано или поздно я верну себе прежний облик и мы с тобой еще повоюем!

— Ну конечно! — неодобрительно проскрипел Гай Транквилл, устраиваясь на луке седла. — Замечательное развлечение — убивать себе подобных! От Конрада я иного и не ожидал, у этого безмозглого вида стремление к бессмысленному насилию в крови. Но ты, Иголка! Ты ведь лошадь!

— А, капеллан… — Иголка содрогнулась, словно от укуса слепня, и покосилась на меня. — Он с нами?

— Как видишь, — беспомощно развел я лапами.

— Ужасно! — Будучи нормальной солдатской лошадью, Иголка особой деликатностью не отличалась. — Капеллан, будешь гундеть у меня над ухом — сброшу, пойдешь назад пешком.

— Общение с Конрадом плохо на тебя влияет! — обиженно буркнул Гай Транквилл, но испытывать терпение лошади не рискнул и молчал до самого Нижнего Города.

Надо заметить, всадник в Нижнем Городе — явление если и не экстраординарное, то, во всяком случае, редкое. Разве что в порту сойдет с баржи путешественник с верховыми лошадьми или повозкой, да и тот поторопится миновать небезопасные улицы. Человек верхом здесь обязательно привлекает нездоровое внимание. А уж тем более если этот человек — карлик, каковым я выглядел в человеческой одежде. Ну а когда на луке седла перед карликом зачем-то устроился петух — тут уж самые ленивые и даже мертвецки пьяные оторвут свои седалища от лавок да выберутся на улицу посмотреть на такое диво. Так что к нужному дому мы подъезжали в сопровождении целой толпы зевак.

Меня это, мягко говоря, нервировало.

В основном Бублинг населяют люди вполне мирные и законопослушные, к тому же Анна успела зарекомендовать себя справедливой правительницей. В Верхнем Городе, даже узнай во мне кто-то приближенного королевы, мне бы грозило разве что чрезмерное гостеприимство подданных Анны. Но Нижний Город давно стал приютом всякого сброда, в большей или меньшей степени имеющего трения с законом, так что демонстрировать здесь принадлежность к Короне не стоило. И вообще, привлекать внимание было здесь чревато всякими неприятными неожиданностями. Потому, стоило двери нужного мне дома приоткрыться на стук, я, не теряя времени на формальное представление, поспешил просочиться внутрь. Хозяин дома явно не ожидал такой прыти от незваного гостя.

— …!

— Приношу свои самые искр… АЙ! Идиот! Обалдел?!

Я перекатился через голову, с трудом увернувшись от тяжелого костыля, едва не размозжившего мне голову. Согбенный в три погибели старикашка, открывший мне дверь, с неожиданной прытью бросился за мной, нанося мощные удары палкой. Я метался, словно мне подпалили хвост, с трудом уходя от смертоносного костыля и помышляя уже только о бегстве. Увы, сумасшедший старик загораживал собой выход, да и сумей я пробиться к двери, вряд ли моих сил хватило бы открыть ее…

Тут мой каблук зацепился за что-то, и я неуклюже шлепнулся на спину, проклиная неудобную человеческую одежду.

Издав победный вопль, старик, занес костыль над моей головой.

«Какая нелепая смерть…» — пронеслось в голове.

— …!!!

Я приоткрыл глаз.

Да, ну и что?! Сам прекрасно знаю, что благородному потомку рода фон Коттов пристало отважно смотреть смерти в глаза. Но я ведь и не испугался! А глаза закрыл исключительно с целью сосредоточиться, произнести молитву и принять смерть как подобает истинному христианину. Однако удара не последовало, вместо этого послышалось какое-то кряхтение и сдавленная ругань. Конечно, в такой важный момент не следует отвлекаться на мирское, но любопытство пересилило, и я решил взглянуть хоть одним глазом, что происходит.