Армада - Алексей Сквер Страница 8

Выхожу в роту. Ну, кто бы сомневался?? Замятин сидит на табурете. Я смотрю на него в упор. Это длится секунду, потом Замятин подрывается. Я делаю к нему шаг, он как-то скукоживается. Врубаюсь, что он просто покорно ждёт заслуженную подачу. Безропотно старается пережить очередной неприятный момент в своей жизни. Мне омерзительно до блевотины от того, что я понимаю, что очень скоро не буду ощущать этих моментов. Не буду даже задумываться. Загрубею. Не хочу. Ненавижу. Уже ненавижу и этих Замятиных, и эту роту, и себя. И это моя работа??? Пинаю со всей дури стоящий табурет. Он летит к оружейке, чуть сильнее — и долетел бы. Ногу отшибаю напрочь. В туфлях пинаться противопоказано. В них действительно только по паркетам шаркать. Но боль, как ни странно, завершает приступ чувствительности, и я опять злой, как чёрт, лейтенант. Лейтенант Российской Армии. И меня тут явно запомнили. Замятин аж вытянулся, упорно смотрит на выход из роты. Я киваю на его сапоги.

— Помочь???

Замятин смотрит на свои сапоги, потом на меня, и опять ждёт в бубен.

— Я на второй этаж. К моему возвращению устранить, — разворачиваюсь и выхожу из роты. Занавес. Глаза б мои этих спектаклей не видели. Но антракты всегда коротки.

Спускаюсь, гордый собой, на второй этаж. Захожу.

— Дежурный по роте, на выход!! — орёт на всю округу тощее тело с тумбочки. Штык на нём висит, как гипертрофированый хуй, прямо под пупком. Подхожу, беру штык за ножны, поднимаю перпендикулярно его отсутствующему животу. Солдат таращит глаза — лапа у уха в приветствии, ещё и тянуться начал… аистёнок, твою мать. Улавливаю буханье сапог слева и отпускаю ножны, которые, естественно, с ускорением возвращаются на место, туда, где висели, прямо ему по яйцам… несильно, но чувствительно. Солдат слегка гнётся, шипит и крючит болезненно лицо. Я оборачиваюсь к подбежавшему Дежурному по роте.

— Дежурный по роте младший сержант Николаев! — узкоглазый крепко сбитый паренёк с фингалом в полрожи.

— Хуясе… сержант (в армаде в званиях есть два моментика интересных… будь ты младшим, просто или старшим сержантом, обращение «сержант» — это нормально, то же самое с подполковником — полковником… зачастую подполу говорят «полковник» — так проще и быстрее обращаться… и так ясно по звёздам — лычкам, с кем говоришь), это тебя так твой дневальный? Наверное, потому, что ты его в божеский вид хотел привести? Стоит он у тебя тут, как чучело… штык на яйцах… я тебе помогать, что ли, должен — следить за внешним видом твоих дневальных??…хуёво, товарищ младший сержант.

Тот косится на дневального — дневальный лихорадочно начинает заправляться.

— Где штаб?

— Вон та дверь.

Я разворачиваюсь и иду к штабной двери, открываю. Сзади слышу шлепок. Поворачиваюсь… дневальный держится за бубен, а дежурный ему что-то зло выговаривает. Неуставняк. А чем я только что занимался наверху??? И скажите мне, кто всё это порождает??? Оно само…ветром надуло. Есть ли альтернатива?? Есть. Батонство. Нет альтернативы потому что.

Вмешиваться глупо, но надо.

— Отставить, сержант. Доложишь командиру роты о рукоприкладстве — я проверю…

Сержант смотрит на меня. У меня ощущение, что сержант увидел инопланетянина.

— Не слышу, товарищ младший сержант.

— Есть доложить командиру…

Угу…я, типа, поверил. Правила игры. Служба.

Захожу в штаб — две совмещённые комнаты. Первая, с какой-то тёткой полной, лет сорока, в комке за компьютером!! И за стойкой.

(Цивилизация блин… в казарме, кстати, свет есть!!!! Я за всеми перипетиями только сейчас это понимаю. Не всё так хуёво, как в общаге. По крайней мере, чай уже есть — жить можно.)

Когда-то она была миловидной, наверное, поднятые на меня глаза очень выразительны.

(Это жена командира первого взвода моей роты Дениса П… У неё двое своих детей, и ей сорок… Денису 22… Обычный Борзинский брак. бытовуха и служба сожрали лейтенанта, и он устроил быт так, как смог… женился на местной разведёнке и получил возможность более-менее спокойно служить, в относительной сытости и чистоте. Баба есть баба, мужик есть мужик.)

— Скворин??

— Я.

— Потом ко мне подойдёшь, я по документам и аттестатам твоим…пару вопросов надо… а-то зампотыл на учениях… я тут за всех… меня Ольга зовут…

Из двери во вторую комнату выходит давешний старлей…

— Пришёл? Ну, пошли… — заходит обратно.

Мы с ним говорим около часа. Весь разговор я смотрю на огромную, во всю стену, карту нашей страны… Флажком отмечена Борзя — Москву я и без флажка вижу… рук дотянуться, поставив один палец на Борзю, а второй потянув к Москве, у меня не хватит, я до конца понимаю, НАСКОЛЬКО я далеко от своей прежней жизни.

Опять становится тоскливо. Старлей, не умолкая, рассказывает об обитателях батальона, высказывая своё личное отношение к ним, обсалютно меня не интересующее. Странное ощущение. Вот я вроде бы здесь человек новый, а он старожил. И, тем ни менее, в общении инициатива у меня. Это не Бурый. Это премудрый пескарь, имеющий собственное мнение только при плотно закрытых входных дверях. И ему самому с собой ни фига не тесно.

Постепенно понимаю, что меня перестаёт интересовать смысл его ответов, сводящихся к одному — опасаться всего: начальства, водки, техники, опять начальства, но уже большого (потому что оно взгреет малое начальство, а малое начальство — это уже жопа), бойцов (этих вообще надо стороной обходить…без пяти минут Чикатилы, даже не знающие слово — интеллигентность), климата, царапин (гниёшь сразу) и т. д.

Прихожу к выводу, что сам разберусь, кто тут кто. Без сопливых гололёд — у самих насморк.

И, главное — я разберусь, кто в этом во всём Я. Лейтенант Скворин — недавний распиздяй 4-го курса, некогда самого престижного военного училища.

В комнату врывается (не входит, а именно врывается) жилистый, чуть повыше меня капитан в выгоревшем, чистом комке и пижонски заглаженной кепке. С первого взгляда понятно — хищник. Не медведь, конечно, и не волк, но шкуру попортить качественно может. Лис, и опытный… матёрый. На Карамышлева (зээншу) даже не смотрит. Смотрит на меня. Да они едва кивнули друг другу. Обширный кабинет сразу становится тесным. Я шкурой ощущаю загустевший воздух.

— Ты Скворин?? — после пятисекундных гляделок.

— Я.

— А чо жопу не отрываете, товарищ лейтенант?? — мастер интонаций Вадим так произносит эту фразу, что хер поймёшь… то ли шутит, то ли всерьёз драть взялся, только подкатывает мягко. Он капитан — я лейтенант… меж нами пропасть его опыта и моего незнания, а главное, неумения себя держать — носить погоны с честью… не оглядываясь на субординацию.

Встаю (нехотя… как давешний Воробьёв):

— А оно тут надо? — это я капитану. Перед ним не лейтенант, а распиздяй с 4-го курса училища. И ему предстоит остругать эту буратину от всего наносного. Он реально разглядывает меня, как Папа Карло. Потом, наконец, улыбается. Он меня уже полностью прокачал. А я его просто не понимаю.