Русский капкан - Борис Яроцкий Страница 77

С этих пор, куда его жизнь ни кидает, в трудные для Республики моменты он – на Северном фронте, чаще всего в Архангельской губернии, и командарм 6-й всегда чувствует его надежное товарищеское плечо.

Михаил Сергеевич Кедров и Александр Александрович Самойло познакомились в Петрограде при необычных обстоятельствах – в самый разгар демобилизации старой армии. Комиссия уточняла списки генералов, которых следовало оставить для продолжения службы в новой, демократической армии. Речь зашла о генерал-лейтенанте Миллере – предлагать ему службу в Генштабе или не предлагать? Служба в Генштабе зависела от его желания служить народу демократической России.

– По разговорам, генерал Миллер толковый генштабист, – сказал Кедров. – Скоро он вернется в Россию, и мы ему предложим высокий пост. Новой армии нужны толковые профессионалы.

– А как будете ему платить?

– Как другим генералам – не больше и не меньше.

– Тогда он не согласится.

– Почему? Ведь он же русский человек!

– Насчет его русскости сомневаюсь, а вот то, что он страстно любит деньги – это уж точно. Кто больше даст, тому и послужит. По природе это расчетливый торгаш.

– Да ну? Генералы не бросаются на деньги. Для них, прежде всего, – честь.

– Не скажите, – возразил Александр Александрович. – Могу привести пример. Евгений Карлович перескакивал с должности на должность. Нигде долго не задерживался.

– Он ценный работник?

– Ничуть. Когда-то любил шиковать, быть на виду у высокого начальства. Помню, какие душевные муки он испытывал, когда его из Петербурга перевели служить начальником строевого отдела штаба Карской крепости. Он не прослужил там и половины года, подал рапорт о переводе в запас. И в запасе на окраине России едва не покончил с собой. Жена извела его приказаниями: служи дальше. Три года подряд он подавал рапорт за рапортом: желаю преданно служить царю и отечеству. Нашлась сердобольная рука – восстановила его в армии, перевела в распоряжение начальника Главного штаба. Всюду он козырял, что он женат на родственнице Александра Сергеевича Пушкина, а Пушкин как-никак великий поэт России, и негоже его родственнику прозябать за Кавказскими горами, ему подавай Европу. Он так и говорил: «Я рожден для Европы».

– Вы с ним, Александр Александрович, лично знакомы? – спросил Кедров.

– Учились в Николаевской академии Генштаба. Но выпускался он несколькими годами раньше, а вот квартировали по соседству, можно сказать, дружили семьями.

– Хорошо, с Миллером повременим, – согласился с генералом Самойло Михаил Сергеевич Кедров. – В новой, демократической армии торгашей не будет. И армию, по предложению некоторых товарищей, назовем вооруженными силами народной обороны. Кадры – это русские патриоты, беззаветно преданные своему Отечеству.

Кто-то из членов комиссии вслух произнес:

– Дай-то Бог…

И сейчас Михаил Сергеевич, оторвавшись от чтения какого-то документа, пытался уловить смыл разговора начальника особого отдела с командармом. Потом и сам принял в нем участие.

– Как я понял, девушка Фрося, – отозвался он, – это невеста прапорщика Насонова?

– Да, он у Миллера числится агентом и переводчиком в американском 336-м пехотном полку.

Кедров поправил:

– Числился, – и уточнил: – В большинстве случаев не сбылись надежды генерала Миллера на молодых русских офицеров, посланных в Америку на переподготовку. Новой России потребовалась новая молодежь, и она отозвалась, как писал наш незабвенный Михаил Юрьевич, заявила о себе странною любовью к Отчизне: и к дымку спаленной жнивы и к чете белеющих берез. Да и ко многому, что мы еще не осознаем, что предстоит нам защищать.

– И строить, – задумчиво произнес командарм и по-особому взглянул на свидетеля разговора двух умудренных жизнью людей.

Матвею Лузанину шел только двадцать третий год, а он уже вникал в судьбы людей наряду с опытными товарищами. Все они понимали: какое б ни было нашествие, русским нельзя терять Россию. В каждом русском живет Россия.

Сегодня речь шла о спасении девушки Фроси Косовицыной. Ей и таким, как она, продолжать Россию. Одному Георгию Насонову вряд ли защитить ее от заморских мерзавцев.

Если Фрося еще в Обозерской, то было бы целесообразно направить туда диверсионную группу захвата. Но тогда будут жертвы. Жалко терять своих бойцов. Пехотный полк, даже если он не в полном составе, против группы захвата – серьезная сила.

Кедров спросил:

– Американцы до сих пор в Обозерской?

– Тыл полка на месте, – ответил командарм, – а боевые подразделения разбросаны по западному флангу Северного фронта.

– Это хорошо, что мы имеем дело с американцами, а не с немцами, – говорил Кедров. – Люди бизнеса все перекладывают на деньги. С ними надо будет договариваться.

– Все это верно, Михаил Сергеевич. Но беда наша – нет у нас денег.

– А пленные?

– Пленные – не валюта.

– Как сказать…И есть подходящие кандидатуры для обмена?

– Такой товар мы найдем. Вот, к примеру, лейтенант Портер, сын очень богатого предпринимателя. По признанию лейтенанта, его отец стоит десять миллионов долларов.

– Лейтенант Портер, кто он по армейской должности?

– Артиллерист. Командир огневого взвода.

– Жаль, что артиллерист, к тому же командир. Такого офицера, пока идут боевые действия, обменивать не желательно. Он, весьма вероятно, даст честное слово не противодействовать Красной армии, но кто поручится, что этот кадровый специалист не наденет погоны и не встанет у орудия?… На этой мякине нас уже не проведешь. Некоторые доверчивые командиры поплатились расстрелом.

Командарм назвал еще одну кандидатуру.

– В прошлом месяце наши разведчики захватили английского репортера. Он на легковом автомобиле возвращался из Катунино в Архангельск. За рулем был штабс-капитан четвертого Северорусского полка. Штабс-капитана ликвидировали сразу же, а британского решили взять живьем. Британец отстреливался. Тяжело ранил двух наших товарищей…

– Вот его и пытайтесь предложить для обмена.

– Боюсь, Михаил Сергеевич, разведчики не согласятся. Дорого дался этот пленный. Он оказался журналистом. При нем была газета с его репортажем. Газеты мы передали в иностранный отдел. Оказалось, этот пленный репортер отъявленный расист. В своих репортажах настаивает русских истреблять, как медведей… Обменивать русскую девушку на какого-то мерзавца – душа протестует… Да и штаб фронта не даст согласия.

– А мы постараемся на дипломатическом уровне. Журналисты – народ корпоративный. Своего коллегу постараются выручить. Для желтой прессы это удар по их самолюбию: известного британского репортера командование экспедиционного корпуса обменивает на какую-то северянку… Для мировой прессы – сенсация. Это я вам утверждаю, как старый газетчик.