По ту сторону Венского леса - Траян Уба Страница 54

— Пожалуйста, пожалуйста! — ободрил ее генерал; он немного понимал по-немецки и не дожидался перевода.

— Я хотела просить у вас разрешения пойти с вами…

— Пойти с нами? Куда?

— В Вену… Там моя мать, я ее оставила одну… Я могла бы быть вам полезной… Я студентка медицинского факультета… Умею делать уколы, перевязки…

— Хорошо, мы вас оставим при медпункте. — И, обратившись к Илиуцу, добавил: — А пока что накормите ее как следует.

— Разрешите мне сначала поспать… Вот уже трое суток я не сомкнула глаз. Если бы вы мне предложили сейчас хоть целый вагон апельсинов, которые я очень люблю и не ела уже шесть лет, я все равно бы не променяла на них час сна…

— Предоставьте ей походную койку в машине медпункта. Пусть бедняжка выспится как следует! — распорядился генерал.

Но в машине Греттель все-таки уговорили поесть. Девушка ела с жадностью. Потом вдруг расплакалась… Сержант Илиуц стал ее успокаивать.

— Нет, нет… Дайте мне поплакать. Я и не подозревала, что можно плакать от счастья. Ах, если бы вы знали, как я счастлива…

Вскоре она уснула спокойным, безмятежным сном.

Колонна снова двинулась в путь. Греттель проспала целые сутки. Дорожные выбоины казались ей покачиванием детской колыбели, а шум моторов — колыбельной песней, которую она слышала когда-то давно-давно.

Спустя три дня после этих событий на правом фланге 27-й советской гвардейской танковой бригады 2-й румынский танковый полк овладел Мартиндорфом.

На следующий день, 14 апреля, начался бой в районе Хоэнрупперсдорфа. У неприятеля было много «пантер» и «тигров».

Румынский полк должен был во что бы то ни стало овладеть этим населенным пунктом.

Только что закончилась разведка боем. К капитану Ходже подошел Фауст.

— Господин капитан, у меня есть ценные сведения.

— От кого?

По сигналу лейтенанта остановилась одна из танкеток.

Из танкетки вышел худой старик с длинной седой бородой. На руках у него были перчатки, слишком для него большие.

Капитан с любопытством спросил:

— Военнопленный?

— Нет. Убежал из концлагеря. Остановил меня у леса возле ориентира двенадцать, когда я возвращался из разведки. Его зовут Зиглер.

— А почему он носит перчатки?

— У него изувечены руки.

— Сержант Илиуц, позовите-ка сюда девушку из санитарной машины.

Старик сел на крыло танкетки. Он сильно кашлял, задыхался, то и дело вытирал грязной тряпкой, которая, очевидно, когда-то была носовым платком, капельки пота, выступавшие на лбу. Старик смотрел на офицеров, обменивающихся короткими фразами, и, казалось, удивлялся их словам.

Когда девушка в белом халате и в белой шапочке с красным крестом подошла к танкетке, старик Зиглер встал и пошатнулся.

— Греттель! Греттель! Это же моя девочка, Греттель!… Греттель!…

— Отец!

Девушка гладила худое, заросшее лицо отца и с грустью слушала его рассказ…

Ходжа кошачьими шагами подкрался к механику Никите, который, сидя на пне, писал письмо.

— Как вы думаете, Никита, ждет она вас еще или нет?

— Кто, господин капитан? Я пишу письмо одному приятелю.

Стоявший рядом Карташев взглянул на конверт и, нарочито громко вздохнув, проговорил:

— Приятелю! А жаль… Все цветет, весна… Сейчас бы только девушке писать! Я думал, что у вас есть девушка… А то — приятель… Интересно, а как же зовут вашего приятеля?

Никита наморщил лоб, стараясь придумать какое-нибудь имя. Но как это трудно сделать, когда сердце подсказывает тебе совершенно другое!

— Его зовут… его зовут…

— Его зовут Мария Влад, медсестра сто двадцать пятого военно-тылового госпиталя, — прочел Карташев адрес на конверте.

Капитан Ходжа вспомнил.

— Кажется, вы там лежали после ранения, правда?

Старшина притворился обиженным.

— Право, господин капитан, разве можно сохранить какой-нибудь секрет в нашей роте. Сразу же узнает весь полк… Даже до неприятеля дойдет.

— Ну если не до неприятеля, то до соперника наверняка дойдет.

— У тебя есть соперник?

— Да, старшина-механик из четвертой роты. Мы с ним вместе лежали в госпитале. Но между прочим, Мария отвечает только на мои письма.

Все поле в районе Хоэнрупперсдорфа превратилось в настоящий ад. Идет танковый бой. Сквозь черный удушливый дым истребители танков забрасывают вражеские «пантеры», «тигры» и «фердинанды» бутылками с зажигательной смесью.

Напрасно надрывается по радио вражеское командование, подбадривая солдат и отдавая один за другим приказы об атаке. Напрасно пытаются эсэсовские дивизии пробить плотное кольцо советских и румынских войск. Они окружены! Тиски сжимаются все теснее и теснее.

Солнца не видно, стоны раненых заглушаются взрывами, а дым и пыль, поднятые танками, клубясь, поднимаются к темному небу.

Перед фронтом роты капитана Ходжи появилось несколько «пантер».

Лейтенант Фауст услышал по радио в наушники суровый голос капитана Ходжи.

— Фауст, будьте внимательны. Мы снова атакуем. Держитесь ближе к моему флангу…

— Есть, держаться ближе!

Внезапно в эфир ворвался мощный голос, который прервал все переговоры:

— Внимание, говорит «Дунай»… Говорит «Дунай». Приказ «Волги»: мы атакуем. Перехожу на прием…

— Говорит «Олт»! Приказ ясен!

Наступила секунда молчания. И снова «Дунай» переходит на передачу.

— Избегайте тарана. Используйте бутылки и дымовые шашки. Атакуйте!… Желаю удачи, орлы!

Кто не был на войне, не поймет, что значит забыть обо всем, кроме поставленной перед тобой задачи. Мозг, глаза, все чувства направлены к одной цели. Все напряжено до предела. Дорого каждое мгновение.

Сержант Илиуц снял очки, закоптившиеся от дыма и сажи взрывов, и протер их. На другом танке капрал Тудор крепко сжимает в руке горлышко бутылки. Ефрейтор Бужор пристально смотрит вперед.

Луке страшно. У него стучат зубы, дрожат руки и колени. Старший сержант Наста видит это. Он тоже чувствует себя не блестяще. Но когда над головой начинают со свистом проноситься снаряды, он приходит в себя и подбадривает Луку.

— Лука, хватит дрожать! Кусай себе губы до крови, и все пройдет. Мы должны победить! Понимаешь, должны!

С левой стороны, на Т-34, рядом с Олтенаку и Безней, — лейтенант Карташев. У него за поясом связка гранат.

Враг притаился где-то вблизи. Но где? Сквозь туман дымовой завесы видны только трассирующие снаряды, которые появляются из бездны, как светлячки, все более и более увеличиваются и, как молния, проносятся где-то рядом, разрезая воздух.