Смертная гильза - Вячеслав Миронов Страница 53

— Все в порядке. Нужна будет помощь — обращайтесь ко мне. Я много знаю, могу показать и рассказать, — на прощанье он солидно кивнул головой.

— Как думаешь, стоит у него взять интервью? — Андрей откровенно ёрничал, после того я закрыл дверь.

— Ага, если у тебя есть лишняя сотня баксов. А также если опять хочешь попасть в заложники — прямая дорога через этого барыгу в погонах.

— Слушай, Алексей, а есть вообще честные менты?

— Сколько угодно. Я могу тебя познакомить во многих городах Сибири с сотней честных милиционеров. Но — чем дальше отъезжаю на юг страны, то плотность честных ментов на квадратный километр падает с каждым градусом широты. Необъяснимый парадокс географии. Ничего удивительного, если он будет честным в этой деревне, то завтра сам будет заложником. Плюс родственные связи, менталитет и прочая, прочая, один раз кому-то помог, а потом завяз. Может, он и начинал службу как порядочный милиционер, но жизнь внесла свои коррективы. Но заметь, как быстро он пришел. Регистрация в журнале. Звонок участковому. Тот проверяет документы, получает свою копеечную мзду. Плюс, наверное, еще какой-нибудь маленький бизнес.

— Ничего себе маленький, — Андрей ворчал. — У нас за десять баксов можно вдвоем в ресторане хорошо поужинать.

— Ты не равняй свою деревню с Ингушетией! — голос мой был торжественен. — Кстати, пойдем-ка поужинаем.

— Судя по местным расценкам, ужин нам влетит в копеечку, — Андрей злился.

Ну, что с него взять, еврей — он и Ингушетии еврей скупой.

— А ты не бери много, ты что сюда — обжираться приехал?

Мы спустились в ресторан на первом этаже. В коридорчике возле двери оставили небольшие метки — несколько крошек от табака положили в определенных местах. При проникновении в нашу комнату их непременно бы потревожили. Мы на вражеской территории, осторожность лишней не будет.

Зал в ресторане оказался на удивление большим. Народу было много. Столы стояли буквой «П». Что-то гуляли. На сцене надрывался магнитофон, рядом стоял диск-жокей в папахе. Местный колорит. Рассказать кому-нибудь в Сибири такое — не поверят, вруном обзовут.

— Не хватало нам еще попасть на какой-нибудь местный праздник, напиться и оказаться утром а Чечне с мешком на голове, — прошептал мне Андрей.

— Значит так. Заказываем еду и сваливаем в номер. Ужинать будем там, — ответил я.

— Годится.

— Смотри, наш милиционер гуляет тоже, — я кивнул головой на стол.

— Уважаемый человек…

Быстрым шагом мы прошли к барной стойке, заказали по шашлыку (специи, соус, хлеб), по салату, паре бутылок минеральной воды. Воду не открывать — нам больше нравится с газом. Тут же рассчитались, сдачи не надо. И пока на нас никто не обратил внимания, мы удалились.

Когда уходили, я заметил то, на что сразу в полутемноте зала не обратил внимания. В самом темном углу зала был накрыт стол, там сидело человек шесть, все были вооружены, пистолеты у них были видны демонстративно. Спиртного на столе не было, но кушаний было много. Они не ели, а следили за залом. Охрана. Значит, гуляют серьезные люди. И музыка. Музыка. Которую я слышал уже неоднократно, бьет по нервам. Спокойно, Леха, спокойно, ты всего лишь журналист. Ты должен осветить в прессе как страдали эти люди, когда ты здесь катался на броне. Бля! Ну почему же я их тогда не кончил?! Спокойно, Леха, очень спокойно. Вдох-выдох, вдох, задержи дыхание, сделай самое идиотское лицо, которое ты можешь сделать, ведь ты же офицер, поэтому ты можешь все. Абсолютно все. Спокойно.

Мы быстрым шагом поднимаемся наверх. Коридорный верзила на месте, на нас никакого внимания. Шум в «его» номере стих. Открываем свой номер. Табачные крошки на месте, не сдвинуты. Не потревожены. Мелочь, а приятно.

8.

Минут через двадцать принесли ужин. Бутылки с минеральной водой были закрыты, как мы и просили; перед тем, как открыть, мы обсмотрели их, нет ли где прокола. Это не шизофрения, просто достаточно небольшой дозы, чтобы нас вырубило надолго и всерьез.

Хотя, с другой стороны, ничто не мешало желающим просто ворваться и скрутить нас в бараний рог. Командировочные журналистские удостоверения были слабым прикрытием. В Чечне немало исчезало и журналистов. Они что, не товар? Товар, на них можно и прославится, заработать себе имя. Заявить о себе, так сказать, на весь мир. Сначала ты работаешь на авторитет, а потом авторитет на тебя.

После ужина унесли посуду, мы умылись. Выкурили по сигарете в коридоре. Верзила был на посту, на нас он уже не обращал никакого внимания.

— Леха, а дальше что? — спросил Андрей вполголоса.

— Завтра мы идем брать интервью по списку, который нам предложат в холле гостиницы. А сами потихоньку пробираемся к одному домику.

— Какому домику?

— Там живет интереснейший человек. У него очень живописная биография. Ему около пятидесяти лет. Пятнадцать из них он отмотал по лагерям. До вора в законе не дорос, но кое-какой авторитет заработал. Был завербован КГБ еще во время первой посадки. В 1991 году во время захвата здания КГБ в Грозном принимал активнейшее участие. Громил все и вся. Особенно его интересовала картотека и алфавитный учет агентуры. Одним из первых запалил все это. Потом занимался угонами автотранспорта на территории остальной части России под заказ. Перегонял в Чечню. Под это дело организовал целую банду. Сам лишь отдавал приказы, оставаясь вне досягаемости. По мелочи мышковал продажей оружия, наркотиков. Зачастую работал посредником в мелких операциях. Пытался подняться. То корчил из себя политзаключенного, то ярого националиста, — мол, за это и пострадал, то матерого уголовника.

— Так чего же не поднялся? — Андрей был в недоумении.

— Потому что он не чистокровный нохча. Во-первых, из казачьего тейпа. Когда казаки бежали после разгона казачества на Терек, то им было разрешено основать свои тейпы, потом произошла ассимиляция. Но все равно, потомкам казаков не простили, что их предки были русские. Скажем так, тейп у него худой, хреновый. Во-вторых, мамаша у него — осетинка, а папа наполовину ингуш, а наполовину — чеченец. То есть, как не крути, в современном чеченском иерархическом табеле о рангах место его у параши. Но человек сидел, что у духов почитается, поэтому они позволяют ему иметь свой шакалий кусок хлеба. До серьезных дел не допускают, но кормиться мелкими делами позволяют. Вот он и основался на границе. Что-то перекинуть, что-то достать, разузнать, прочая мелочевка. Про КГБ и свой оперативный псевдоним «Сопка» этот верный воин своего народа уже забыл. Имею желание ему напомнить об этом завтра. Самое замечательное то, что я знаю про его две операции по переправке оружия в Чечню. Небольшие партии по местным меркам, всего-то три КАМАЗа. Руки у меня до него не дошли, но, насколько мне известно, на нем нет «прямой» крови. Мелочь, а приятно. Коммерция, дурно пахнущая, но без «прямой» крови.

— А ты откуда знаешь? Откуда тебе известны такие подробности?