Карманный линкор. "Адмирал Шеер" в Атлантике - Йохан Бреннеке Страница 17

9 ноября. Небо поголубело, воздух потеплел, и повсюду в воде виднелись изящные ветви золотисто-бурых саргассовых водорослей. Порой корабль часами скользил сквозь подводные заросли. Гольфстрим целыми ворохами отрывает это желтовато-коричневое растение и уносит его от карибского побережья в Атлантический океан.

10 ноября. Первое воскресенье после 5 ноября, второе с тех пор, как «Шеер» прорвался в Атлантику. Вся команда по приказу собралась на корме. Офицеры и матросы надели свои лучше мундиры. Раздался приказ приспустить флаг, и немецкий военный флаг медленно пополз вниз, чтобы почтить память двух членов экипажа, погибших во время урагана.

Капитан сказал несколько слов, а затем оркестр сыграл «Ich hat' ein Kamerad», а офицеры и матросы молча стояли с обнаженными головами. После краткой, но торжественной церемонии флаг снова подняли, офицеры и матросы надели головные уборы, и жизнь пошла своим чередом.

По компасу «Шеер» шел курсом зюйд-тень-зюйд-вест. Если ничего не случится, то этот путь приведет его в Тринидад, Венесуэлу или Гвиану. После полудня капитан во второй раз обратился к своим людям и рассказал им, как обстоят дела. В частности, каждый матрос получил ясное представление о том, что произошло 5 ноября. Это было в обычае Кранке — по возможности рассказывать подчиненным о том, что он решил и почему. Таким образом устанавливалась тесная связь между командой и капитаном. Еще Кранке прочел поздравительное сообщение в адрес капитана, офицеров, старшин и матросов «Шеера», полученное от командующего немецким флотом гросс-адмирала Редера.

На севере в ноябре уже начиналась зима, на этих широтах еще царило лето, и команда успела подзагореть. Солнце светило так приветливо, что матросы поснимали с себя одежду, как привыкли делать дома, но по большей части они понятия не имели о том, к чему может привести пребывание под лучами тропического солнца, и вскоре им приказом запретили находиться на солнце без защиты. «Шеер» приступил к активной фазе операции; в любой миг ситуация могла потребовать полной отдачи от матросов, и Кранке не желал, чтобы они без необходимости торчали в лазарете с солнечными ожогами в тот самый момент, когда больше всего нужны.

Но матросы придумывали способы обходить приказ и получать свою порцию солнечных лучей. Формой одежды для всех низших чинов стали спортивные брюки, рубашка и парусиновые туфли, а офицеры и старшины облачились в рубашки-поло, длинные белые брюки и белые туфли. Конечно, матросы и не мечтали о том, чтобы снять рубашки в нарушение приказа, но в приказе ничего не говорилось о том, что нельзя закатать рукава.

То и дело встречались косяки рыб и стаи дельфинов, и их резвые, изящные игры весьма забавляли и офицеров, и матросов. Они походили на труппу акробатов в белых галстуках из комической оперы, когда выпрыгивали из воды и красиво ныряли обратно, изгибаясь и кувыркаясь, так что создавалось впечатление, будто они делают это исключительно из удовольствия. В тропических широтах дельфины издревле были добрыми друзьями одиноких моряков. Греческие мореходы с тем же восторгом любовались на их фокусы, что и их современные коллеги. В греческой мифологии дельфины пользовались самой хорошей репутацией. Греки верили, что дельфины возят на спинах богов и спасают героев.

Встреча с кораблем снабжения «Нордмарк» была назначена на 12 ноября. В этот день стояла такая же великолепная солнечная погода, и «Шеер» шел к месту встречи, о котором команда, разумеется, и не подозревала. После обеда впередсмотрящий доложил о двух мачтах впереди по курсу, но вместо общей тревоги по местам отправилась только обычная вахта левого борта. Матросы удивились. Что задумал капитан? Подойти к незнакомому кораблю, не приняв предосторожностей?

— Он сидит на мостике на складном стуле и курит сигару, — сказал какой-то моряк.

— Наверно, он знает, что это немецкий корабль, — заключил другой.

И он был прав. Но впереди ждал не «Нордмарк». Кроме Кранке, дымившего на мостике черной бразильской сигарой, никто ничего не знал. Ему было известно, что это немецкий танкер «Ойрофельд», и капитан танкера был так же мало осведомлен, как и команда «Шеера»; он лишь получил инструкции идти в определенную точку Атлантического океана и оставаться там вплоть до дальнейших распоряжений.

Незадолго до начала войны на датском острове Аруба у северного побережья Южной Америки танкер взял груз нефти. Пока он находился в море, началась война, и ему приказали идти на Канарские острова, в нейтральную гавань Санта-Крус-де-Тенерифе, поскольку из-за неисправности двигателя, снизившей скорость, он не имел надежды добраться до немецкого порта. Однако военно-морское оперативное командование не забыло о нем и решило воспользоваться тем, что он шел с грузом топлива, и дозаправить немецкие вспомогательные крейсеры.

Офицеры и экипаж вели жизнь, не лишенную приятности, испанские власти дали им свободу передвижения, но все они как один, и высшие, и низшие чины, хотели вернуться на родину. В один прекрасный день позднего лета период вынужденного ожидания и ничегонеделания наконец-то закончился. Капитан получил секретную инструкцию выйти в море и направиться к месту встречи, новые сведения о котором ему предстояло получить по радио уже в дороге. Глубокой ночью они покинули порт и двинулись в назначенный район.

В заданном месте их ждал другой немецкий корабль. Оказалось, что это вспомогательный крейсер «Виддер», который принял на борт порядочную долю топливного груза «Ойрофельда». Но механики «Виддера» не смогли починить машины, что вынудило капитана прекратить экспедицию и отправиться домой. К концу октября на средней скорости 4 узла корабль с трудом добрался до Брестского порта, уже в то время захваченного немцами.

С тех пор «Ойрофельд» не покидал места встречи, поджидая того, кто должен был там появиться, и офицеры внимательно рассматривали горизонт в бинокли, надеясь увидеть немецкие корабли. По возвращении «Виддера» в порт капитан фон Руктешелль доложил о неисправности машин «Ойрофельда», и капитан «Шеера» получил указание встретиться с ним в назначенном месте и выяснить, не могут ли его механики подручными средствами устранить поломку, дабы, возможно, использовать танкер для снабжения вспомогательного крейсера «Тор», действующего в Южной Атлантике.

После обмена опознавательными сигналами Кранке передал капитану «Ойрофельда» шифрованное сообщение о том, что он посылает шлюпку с механиками машинного отделения, которые попробуют наладить машины, и предложил заглянуть на «Шеер», когда шлюпка пойдет назад. Палубный кран «Шеера» начал спускать моторную лодку. Когда она оказалась на уровне палубы, в лодку запрыгнули матросы, за ними последовал инженер-капитан «Шеера» и несколько его лучших специалистов, а также связисты, которые получили задание быстро наладить хорошую связь между двумя судами на то время, пока они будут находиться в месте встречи.

Не так уж это просто — спускать на воду лодку при сильном ветре или бурном море. Секунду или около того уровень воды почти достигает палубы, а через миг падает, будто в колодец. Матросы, работающие с такелажем, должны быть опытны и расторопны и привычны к совместной работе. Горе и шлюпке, и экипажу, если во время спуска на воду соскользнет хоть один гак. Такую работу надо выполнять слаженно, иначе жди беды. И даже если ее делают хорошо — как на этот раз, — матросам все-таки нужны немалый опыт и сноровка, чтобы благополучно отвести шлюпку от борта корабля. Но они справились и с этим заданием, и маленькая моторка смело заскользила вверх-вниз по водяным горам. Волны то и дело скрывали из вида «Шеер» и «Ойрофельд», так что виднелись только верхушки мачт, а в следующий миг они опять вздымались над водой, подобно железным айсбергам, поднятые валом, который, быть может, преодолел сотни километров, прежде чем добрался сюда. Посреди Атлантики дорога от одного корабля до другого в маленькой моторке превращается в настоящее приключение. Те, кто находится в лодке, гораздо лучше чувствуют связь с морем, чем оставшиеся на борту; они ноздрями слышат его запах и ощущают на губах соленые брызги.