Скрипка - Энн Райс Страница 74

– Почему бы и нет, – сказал он,подходя ближе. Он предательски дотронулся до моей шеи. Я едва выносила такоеприкосновение к затылку даже от тех, кого любила, но сейчас решила, что непопадусь на этот трюк, и попыталась оттолкнуть его.

– У тебя хватит сил, чтобы убитьменя? – спросила я. – Ты сохранил ту силу, перейдя в пустоту, силуубить, как ты убил своего отца? Тогда действуй. Возможно, мы на пороге смерти,а ты бог, который держит в руках весы, чтобы взвесить мое сердце. Такова моярасплата? Вновь дать мне увидеть все, что я любила за свою жизнь?

– Нет! – Он был потрясен, он сноваплакал. – Нет. Посмотри на меня! Разве ты не понимаешь, во что япревратился? Разве ты не видишь, что случилось со мной? Неужели это невозможнопонять! Я потерян. Я одинок. И любой, кто шагает по этой пустоте с той жескоростью, что и я, шагает в одиночестве, как я! Я имею в виду видимых сильныхпризраков, их наверняка много, но мы не можем общаться друг с другом… Привестик тебе Лили? Я бы сделал это, если бы мог! Привести к тебе мать? Я бы сделалэто в два счета, если бы знал как; да, я бы сказал, идем, утешь свою дочь,которая всю жизнь оплакивает мать, и все напрасно. Но с тобой, с тобой,вернувшись назад в ту боль, оказавшись перед горящим отцовским домом, я впервыеувидел тень Бетховена! Его призрак! Он появился из-за тебя, Триана!

– Или для того, чтобы остановить тебя,Стефан, – сказала я, смягчаясь. – Чтобы обуздать твою магию. Твоенаивное и всесильное колдовство. Твоя скрипка сделана из дерева, а ты состоишьиз плоти, как и я, хотя один из нас живой, а другой из-за непростительнойжадности…

– Нет! – прошептал он. – Тольконе из жадности. Никогда.

– Отпусти меня. Мне все равно, безумие лиэто, сон или колдовство, я хочу отделаться от тебя!

– Ты не сможешь.

Я почувствовала перемену. Мы оба растворялись.Только скрипка в моей руке сохранила форму. Мы вновь исчезли. Нас уже не было.Звучала зловещая музыка. Какой-то человек стоял на коленях, зажав уши руками,но Стефан, скрипач, не оставлял его в покое, заглушая полуголых темнокожихбарабанщиков, колотивших по барабанам, их взгляды были прикованы к беспощадномускрипачу, за которым они следовали и в то же время боялись, отбивая ритм.

Еще одна картина ярко вспыхнула: женщина билакулаком призрака-упрямца, а он все продолжал играть свою воющую погребальнуюпеснь.

Пред нами возник школьный двор с огромнымипышными деревьями, где ребятишки водили вокруг него, скрипача, хоровод, словноэто был сказочный крысолов, что играл на дудке, а учительница пыталась крикомпривлечь к себе внимание и увести детей, но я не слышала ее голоса из-забесконечного скрипичного напева.

Какая картина теперь возникла передо мной?Сплетенные тела в темноте, шепот, ударивший мне в лицо. Я увидела, как онулыбается, но женщина тут же загородила от меня его лицо.

Что любить их, что сводить с ума – это в концеконцов одно и то же, потому что все они умирают! А я – нет. Я не умер. И этаскрипка – мое бессмертное сокровище, и я готов утащить тебя со мной в этот аднавсегда, если ты мне ее не отдашь.

Но мы снова оказались в другом месте. Туманрассеялся. Над головами возвышался потолок. Мы стояли в коридоре.

– Погоди, смотри, белые стены, –сказала я в тревоге, ужаснувшись такому дежа вю. – Я уже здесь была.

Грязный белый кафель, демонически дразнящиезвуки скрипки, теперь это уже не музыка, а скрипучая мука.

– Я видела это место во сне, –сказала я, – эти белые кафельные стены, эти металлические ящики. Смотри наэти большие паровые двигатели и ворота, смотри!

На одну драгоценную секунду, когда мы стояли уржавых ворот, ко мне вернулось воспоминание о том прекрасном сне, я увидела нетолько этот мрачный подвальный коридор и туннель, запечатанный воротами, яувидела прекрасный мраморный дворец, а еще великолепное море и призраков,танцующих в пене. Они теперь казались мне не жалкими духами, за которыми мы вужасе следили, а какими-то свободными цельными существами, процветавшими наморских просторах, – нимфами самой жизни. Розы на полу.

– Пора.

Но все, что мы сейчас увидели, – ворота втемный туннель. Двигатели монотонно гудели, а он играл на своей скрипке, втемном туннеле, и никто теперь не разговаривал, человек умер, нет, умирал,смотри, он умирал, истекая кровью, лившейся из его запястий.

– Это ты довел его до этого? И, показавэту сцену, хочешь заставить меня сдаться? Никогда.

– Я черпал музыку из его головы, ясоединял ее со своей музыкой! Это превратилось в своего рода игру. С тобой мнебы следовало исполнять музыку Маэстро и Маленького Гения Моцарта, но тебенравилось то, что я играл. Музыка не была для тебя благом, лгунья этакая.Музыка была для тебя жалостью к самой себе. С помощью музыки ты поддерживалакровосмесительную связь с мертвыми. Ты уже мысленно похоронила свою сестренкуФей? Уже отправила ее в безымянный морг, готовясь к шумным и богатым похоронам?На деньги Карла ты можешь купить симпатичный гроб для нее, своей сестры,которой было так холодно и одиноко в тени вашего мертвого отца, для той самойсестренки, которая наблюдала, как твой новый муж занимает место в доме, дляблагословенного огонька, от которого ты так легко отказалась!

Я повернулась к нему лицом, не размыкая егоневидимых объятий. Я изо всех сил пнула его коленом. Наверное, с той же силой,что он когда-то ударил своего отца. Я оттолкнула его обеими руками. Я увиделаего на короткий миг.

Все другие образы покинули нас. Не было большени белого кафеля, ни гула двигателей. Даже мерзкие запахи исчезли, даже музыка.Эхо тоже исчезло, что означало – мы вырвались на свободу. Он отлетел в сторону,тот самый Стефан, что являлся ко мне в Новом Орлеане. Мне показалось, что онсейчас упадет, но он снова кинулся вперед и вцепился в скрипку.

– Нет, ты не сделаешь этого. – Яопять пнула его. – Не сделаешь, не сделаешь! Ты больше не сделаешь этогони с одним из них, скрипка в моих руках, и сам Маэстро спрашивал тебя зачем!Зачем, Стефан! Ты даровал мне музыку, да, но еще ты даровал мне полное правоотобрать инструмент, породивший эту музыку.

Я подняла скрипку и смычок, я вздернулаподбородок. Он прижал свои пальцы к губам.

– Триана, молю тебя. Ты сама не понимаешьзначения своих слов, как и моих. Умоляю. Скрипка моя. Я умер за нее. Я уйдувместе с ней. Я покину тебя. Триана!

Неужели у меня под ногами твердая мостовая?Какая фантазия окутает нас сейчас, что еще нам дано увидеть? Нечеткие здания вдымке. Обжигающий ветер.

– Еще раз подойдешь ко мне, обретятелесность, и, клянусь, я разобью скрипку о твою голову!