Три момента взрыва - Чайна Мьевилль Страница 71

Все дело было в том, как именно она его носила.

Кажется, я уже начинал строить какие-то дикие планы: ходить за ней следом, подслушивать под дверями. Хорошо, что Джонас позвонил мне именно тогда.

Он сам приехал ко мне на работу.

– Что стряслось с Тор? – спросил он.

– В каком смысле?

Мы ушли с ним на дальний край строительной площадки и теперь стояли в поле, исполосованном рытвинами от колес огромных машин. В углу площадки, там, где раньше стояла какая-то тяжелая техника, была лужа. Вода едва просвечивала сквозь маслянистую пленку, над ней сновали дрозды.

– Ты знаешь, что мы собираемся отказаться от ее услуг? – спросил он.

– С чего бы это вдруг? Что ты мелешь?

– Первые пару раз, когда она такое отколола, я едва не спятил, – сказал он. – Все время думал – что за чертовщина такая? Но никто, кроме меня, не переживал, все говорили – ничего, все образуется, подумаешь, облажалась девочка маленько, с кем не бывает. Некоторые, правда, вообще ничего не говорили, просто молчали себе в тряпочку, и все, как будто не видели никакой проблемы. – Он покачал головой. – Меня могут выгнать из-за этого с работы, – продолжал он, – но я тебе кое-что покажу. Ведь ты знаешь ее, как никто, парень. Ты записи ее сессий видел?

Я сказал, что нет. Что для меня это как вторжение.

Живя с Тор, я посмотрел немало так называемых экспериментальных постановок. Одна труппа из Чикаго сняла в городе старый офис и устроила в нем то, что они сами величали «интерпретацией» одной старой книги. Зрители бродили по комнатам и натыкались на актеров, которые стояли тут и там в чудных позах, выряженные в какие-то странные тряпки, и иногда что-нибудь говорили – то ли строчки из книги, то ли вообще какую-нибудь чепуху. Можно было трогать любые вещи, открывать ящики столов, вообще делать что угодно.

Одна из причин, почему я повел ее туда, заключалась в том, что там были комнаты, куда разрешалось заходить только поодиночке. То есть ты входишь и остаешься один на один с актером, который играет только для тебя. Театр одного зрителя.

– Пора тебе тоже попробовать себя в качестве аудитории, – повторял я.

Я позвонил Джонасу, пока она была в одной из этих комнат.

– Я уж думал, что у нее роман.

– Дурак. Тор влюблена в тебя, как кошка. Короче. Когда ты соберешься приехать посмотреть эти видео?

Мы назначили день.

Она вышла из комнаты и спросила:

– Идем дальше?

– Как там было?

– Ме-е.

На пороге крохотной комнатушки стоял актер. Молодой, худощавый парень, смуглый, длинноволосый, в форме кондуктора. Он смотрел на нас. Я не мог разглядеть выражения его лица за большими темными очками, но был уверен, что он глядит на Тор не отрываясь.

Джонас встретил меня в больнице, у бокового входа.

– Она сегодня здесь, – сказал я.

– Знаю. В другом корпусе. Хочу, чтобы ты посмотрел кое-что – случилось на прошлой неделе. – Он провел меня в переговорную, мы сели, склонившись над его планшетом, и он включил видео. – Короче, это что-то вроде выпускного экзамена кое для кого из ребят. Так что, если кому сболтнешь, что это видел, меня вышвырнут отсюда пинком под зад, понял?

Камера смотрела с потолка вниз. За столом абсолютно неподвижно сидела молодая женщина. Прошла целая секунда, прежде чем я понял, что это Тор. В комнату вошла студентка, она записывала что-то на ходу в листок, который лежал на дощечке с зажимом.

– Мисс Бенедикт, – произнесла студентка. Качество звука хромало, но было слышно, что голос у нее слегка дрожит. Пожав Тор руку, она села. – Я доктор Чанг. Пожалуйста, расскажите мне, что я могу для вас сделать.

Мгновение Тор молчала. Повела глазами вправо, подождала, потом сказала:

– У меня боли.

Она говорила почти басом, совершенно не похожим на ее обычный голос.

Джонас придержал запись.

– По сценарию, у нее боли в боку, в нижней части, – пояснил он. – Аппендицит.

– Классика жанра, – кивнул я.

– Это ее восьмая студентка. Она работала весь день. – Он снова отпустил запись. – До сих пор все шло как надо.

– Где именно? – уточнила Чанг.

– Начались сзади, у основания шеи, – продолжала Тор. – Два дня назад я впервые почувствовала их там, с тех пор они распространились по спинному мозгу вниз, проникли в череп, пронизали ноги и руки.

Я посмотрел на Джонаса.

– Вы можете описать подробнее, как у вас болит? – спросила Чанг.

– Как будто плавится пластик. Горячо. Сначала было почти непереносимо, я кричала. Потом жжение ослабло, а когда боль начала распространяться по телу, у меня затвердела кожа.

– Прошу прощения? – не поняла Чанг.

– Там, где проходит горячая волна, кожа остается твердой, как ногти. И на ней появляется выпуклый орнамент. Видите? – Она протянула вперед руку. Чанг записывала.

– О чем это она? – спросил я. – Что это за симптомы такие?

– Хотел бы я знать, – отвечал Джонас.

В комнате на экране отворилась дверь, и вошла доктор, которую я, кажется, где-то видел.

– Сожалею, но я вынуждена вас прервать, – сказала она. – Мисс Чанг, не могли бы вы подождать снаружи?

Студентка вышла, докторша уставилась на Тор, экран погас.

– Эх, зря она остановила запись, – сказал Джонас. – Но, по-видимому, она – Шейла – спрашивала у Тор, как ее самочувствие. Ведь то, что она описывала, это, конечно, никакой не аппендицит. Она ушла от сценария. Тор извинилась, сказала, что перепутала два проекта, что поздно легла накануне, мало спала и все такое. Короче, заговорила всем зубы. После этого она окончательно пришла в себя, отработала еще два часа аппендицита, и все было в полном порядке. Так, спрашивается, что это была за чертовщина, а?

Он перелистал несколько файлов.

– А вот еще. Три дня спустя, – сказал он. – Здесь она Агнес Болл, болтливая ипохондричка с гастроэнтеритом. Две первые сессии прошли без проблем.

Другая комната, другой стол. Тор стоит у дальней стены. Входит студент.

– Знаете, доктор, – немедленно начинает Тор, поднимая свой длинный свитер и заголяя живот. Студент хлопает глазами. – Там у меня что-то движется. По-моему, у меня внутри яйца, и они текут по мне вместе с кровью. Сначала они были крошечные, что твое льняное семечко, и, хотя мне было больно, я знала, что это не смертельно. Но потом они стали расти и менять форму, так что теперь у меня целая кладка в бедре, еще одна в левой ладони и еще вот тут, в животе. Я забеспокоилась, потому что стала видеть сны на языках, которых не знаю.

Джонас нажимает кнопку, и ошарашенный студент застывает с открытым ртом. Джонас медленно перебирает файлы.