Вторжение - Дин Кунц Страница 70

Перед ней стоял не ее отец, а его трехмерная копия, неотличимая от оригинала даже в мельчайших подробностях. Теперь он изменялся, становился тем, кем был на самом деле: черно-серым существом, лицо которого сначала взорвали изнутри, а потом без особого старания восстановили. Глаза были огромные, как лимоны, выпученные, ярко-красные, с эллиптическими черными зрачками. Из плеч торчали костяные острия. Черные кожистые крылья большими складками лежали вдоль боков.

Она знала, что перед нею существо с другой планеты, один из тех, кто пришел, чтобы захватить Землю.

Когда он показал ей свои большие, с когтями, могучие руки, она увидела в каждой из них лицо. В отличие от лиц в грибах-сферах, эти были более реальными, просто настоящими. В левой руке пришелец держал лицо Майкла Рендера, в правой — Винса Хойта, футбольного тренера, безлицая фигура которого стояла теперь в фойе банка.

Инопланетянин сжал пальцы огромных рук, и из кулаков в агонии закричал ее отец, а потом Винс Хойт.

Когда он разжал руки, Молли увидела в левой лицо знаменитого политика, в правой — известной актрисы. И они тоже отчаянно закричали, когда пальцы вновь сжались в кулаки.

Бесформенный рот существа напоминал рану, а когда он заговорил, она увидела зубы, похожие на осколки стекла.

— Я позволю тебе оставить свое лицо и выйти отсюда с четырьмя ягнятами. Но только с четырьмя. Ты выберешь одного, который останется здесь.

Сердце Молли колотилось так сильно, что сотрясало все тело, а пистолет в ее руке ходил ходуном. Она посмотрела на пятерых детей, которые слышали предложение существа. Она бы скорее умерла, чем оставила здесь одного из них.

Она посмотрела в алые глаза и, пусть они принадлежали инопланетянину, смогла прочитать их выражение и осознала главное. Как ходячий труп Гарри Корригана, как Дерек Сотель в его твидовом пиджаке и галстуке, как Майкл Рендер, как говорящая кукла и ходячие колонии грибов, как практически все и вся, с чем она сталкивалась после того, как проснулась от шума дождя, это существо было агентом отчаяния, стремящимся лишить ее надежды.

Они использовали кровавую трагедию ее детства, горе, вызванное смертью матери, совсем молодой, от рака, запрятанные в подсознание страхи, сомнения в себе, даже любовь к творениям Т.С. Элиота, чтобы сбить ее с толку, истощить физически и духовно, ввергнуть в черную пучину отчаяния, превратить в полую женщину, парализованную силу, неспособную помочь невинным.

Во всех этих событиях она многого еще не понимала, возможно, никогда бы не смогла понять, но одно знала наверняка, пусть и не представляла себе, с чего такая уверенность в собственной правоте: пока у нее оставалась надежда, они не могли ее тронуть.

— Нет у тебя власти ни надо мной, ни над ними. Я — их попечительница, — заявила Молли, удивляясь слову, которое сорвалось с ее языка. Ранее она его никогда не использовала, хотя и понимала значение этого слова: она брала на себя всю заботу о детях. — Я забираю их отсюда. Всех. И сейчас.

Существо потянулось рукой к ее лицу. Растопырило пальцы с когтями так, словно хотело скальпировать ее, от подбородка до линии волос, от уха до уха. И прикосновение было холодным, как лед, мерзким.

Она не отпрянула. Не дернулась. Не задержала дыхание.

После короткого колебания существо убрало руку.

Инопланетянин еще с мгновение смотрел на нее, и, пусть Молли видела такое лицо впервые, она знала, что на нем отражаются ненависть, ярость и раздражение.

А потом, словно став невесомым, пришелец оторвался от пола и взлетел вверх (несколькими мгновениями раньше Молли опасалась, что такое произойдет с нею). Прошел сквозь потолок, возможно, притягиваемый колоссальным кораблем, который пролетал над Черным Озером.