Песня кукушки - Фрэнсис Хардинг Страница 64

В самой верхней точке Вайолет заглушила двигатель и остановилась. На мосту больше никого не было, и никто не видел, как Триста и Вайолет спешились, подошли к парапету и начали вглядываться в ночной город. Он не был похож на карту. Из-за холмов Элчестер выглядел смятым листом бумаги, в темных складках которого проглядывали полоски света. Чернильную реку там и сям озаряли крошечные фонари на лодках. Несколько площадей и улиц были освещены электричеством, и от белого света резало глаза. Улицы поменьше были украшены тусклыми ожерельями газовых ламп. С одной стороны небо прорезали темные очертания нового вокзала.

Ветер раздувал волосы Тристы, и она попыталась откинуть их назад. Прядь в ее руке превратилась в сухие листья. Так мало осталось времени… Почему же она никому не рассказала о последних словах Архитектора? Хотела оставить себе выбор? Неужели она все время держала Пен при себе, словно готовый обед, ради этого? Что же она такое?

— Вайолет. — Хриплый шепот.

— У нас есть минута или две, полагаю. — Вайолет подняла очки-консервы на лоб и внимательно изучала открывшийся вид. — Черт! Я думала, мы сможем увидеть больше!

— Вайолет! — проскулила Триста, и, когда Вайолет повернулась к ней, остальное вылилось из нее задыхающимся, всхлипывающим потоком: — АрхитекторвелелмнесъестьПен!

— Ты не хочешь повторить то же самое, но на этот раз словами? — предложила Вайолет.

— Архитектор, он сказал, я могу прожить дольше семи дней. Но… он сказал, что мне надо съесть Пен.

Вайолет секунду смотрела на нее, потом весело хмыкнула.

— Он плохо тебя знает, верно?

— Но… я правда могу съесть Пен, — запинаясь, произнесла Триста. — Я это знаю. Чувствую.

— Но ты же не станешь этого делать, — без колебаний сказала Вайолет.

— Откуда ты знаешь? — спросила Триста. Несмотря ни на что, она почувствовала, как ее страх отступает перед лицом твердой уверенности Вайолет. — Я сама не знаю. Как ты можешь знать? Я… чудовище. Когда я голодна, то способна на что угодно.

— О нет, конечно, я не могу быть до конца уверенной. — На лице Вайолет появилась улыбка. — Я знаю, что однажды ты проснулась и обнаружила, что ты больше не тот человек, которого помнила, не та маленькая девочка, за которую тебя принимали окружающие. Ты просто больше не она, и с этим ничего не поделаешь. Так что твоя семья решила, будто ты чудовище, и отвернулась от тебя. — Вайолет вздохнула, уставившись во мрак. — Поверь мне, это я понимаю. И позволь мне сказать тебе, как чудовище чудовищу: если тебе говорят, что ты чудовище, это еще не значит, что так и есть. Сейчас ты рассказала мне об этом, потому что ты хочешь, чтобы я не позволила тебе съесть Пен. Если бы ты была настоящим чудовищем, ты бы промолчала, верно?

Глаза Тристы начало жечь, и она утерла нити паутины рукавом.

— Дурочка, — добавила Вайолет.

— Вайолет, — снова заговорила Триста, совладав с голосом, — я могу спросить тебя кое о чем?

— Да-а-а, — послышался протяжный ответ, — но не прямо сейчас. Внизу что-то происходит. Что-то поблескивает. Вон там! Видишь?

Триста обратила внимание, что снизу доносится сиротливый и холодный звон церковных колоколов, отмечающих полночь. Она торопливо стерла остатки паутины с глаз и начала всматриваться туда, куда указывал палец Вайолет. Внизу, в слабо освещенных доках около реки, как ей показалось, что-то зашевелилось и блеснуло, словно пузырьки шампанского прочертили зигзаги на площади. Вайолет и Триста подпрыгнули, когда из-под моста, на котором они стояли, вдруг вылетел дикий поток крылатых созданий, направляясь к городу и вскрикивая металлическими голосами.

— Чайки, — прошептала Вайолет.

Триста промолчала, связанная волшебным обещанием. Она тоже видела белые крылья, как и Вайолет, но еще она видела бледные кожистые крылья, стеклянные крылья насекомых, крылья из бумаги и спутанных волос. Кое-где на птицах сидели наездники. Кое у кого было две головы. Никто из них не обратил внимания на Тристу. Она наблюдала, как диковинная стая торопится в сторону странного поблескивания на улицах. Источник этого поблескивания теперь перемещался в сторону отдаленного холма и вот-вот должен был скрыться с глаз.

— Мы их потеряем! — воскликнула Триста.

— Нет, не потеряем, — сказала Вайолет. — Садись в коляску. Они не единственные, кто умеет быстро передвигаться.