Скрипка - Энн Райс Страница 63

– Ты не можешь уехать, сын мой, –сказал отец, – и разъезжать по миру с этим вульгарным человеком Не можешь.И скрипку ты не получишь. У меня сердце разрывается от того, что приходитсяговорить тебе это. Но ты замечтался, не пройдет и года, как ты будешь молить опрощении.

Стефан едва мог унять дрожь в голосе, глядя наинструмент.

– Отец, пусть мы и спорим, но скрипка всеравно принадлежит мне, это я вынес ее из горящей комнаты, я…

– Сын, скрипка продана, как всеинструменты Страдивари, а вместе с ними фортепьяно и клавесин, на котором игралМоцарт, – все продано, уверяю тебя.

Стефан был потрясен, я почувствовала это,глядя на него. Призрак в неприметной тьме рядом со мной был слишком опечален,чтобы насмехаться, он только теснее прижался ко мне и дрожал, словно не могвынести происходящее – это клубящееся облако, которое ему никак не удавалосьзатолкать обратно в свой магический котел.

– Нет… как это, продано… только нескрипки, только не… та скрипка, которую я… – Он побелел и скривил рот,прямые темные брови грозно сошлись на переносице. – Я тебе не верю. Зачем,зачем ты мне лжешь!

– Прикуси язык, мой любимый сын, –произнес высокий седовласый человек, опираясь рукой о спинку стула. – Япродал то, что должен был продать, чтобы поскорее убраться отсюда и вернуться внаш дом в Петербург. Драгоценности твоей сестры, украшения твоей матери,живопись, Бог знает что еще, лишь бы хоть что-то спасти для всех вас ивпоследствии вернуть то, что у нас было. Четыре дня тому назад я продал торговцуШлизенгеру скрипки. Он заберет их, когда мы уедем. Он проявил любезность исогласился…

– Нет! – закричал Стефан, сжавладонями виски. – Нет! – проревел он. – Только не мою скрипку.Ты не можешь продать мою скрипку, ты не можешь продать Большого Страда!

Он повернулся и безумным взглядом окинулдлинные разрисованные шкафы с инструментами, лежащими на шелковых подушечках;виолончели стояли прислоненными к стульям, живописные полотна собраны у стены,словно приготовленные к переезду.

– А я говорю тебе, что сделкасостоялась! – прокричал отец и, повернувшись, нащупал свою серебрянуютрость, которую поднял правой рукой сначала за набалдашник, а потом перехватилпосередине.

Стефан отыскал глазами свою скрипку, кинулся кней. Я видела это и тогда же подумала: да, забери ее, спаси от этойнесправедливости, этой глупой иронии судьбы, скрипка твоя, твоя… Стефан, возьмиее!

И ты сейчас возьми скрипку. В абсолютной тьмеон поцеловал меня в щеку и был слишком сломлен, чтобы возражать. Смотри, чтопроизойдет.

– Даже не вздумай ее тронуть, –сказал отец, наступая на сына. – Предупреждаю! – Он взмахнул тростью,занеся ее над головой как дубинку.

– Ты не осмелишься разбить скрипку,только не Страдивари! – воскликнул Стефан.

Отец вспыхнул яростью от этих слов. Видимо,старого князя возмутило само предположение о возможности такого святотатства.

– Ты моя гордость, – сказал он,опустив голову и делая один твердый шаг за другим, – материнский любимец,ученик Бетховена, ты думаешь, я разобью подобный инструмент! Только тронь его,и увидишь, что я сделаю!

Стефан потянулся к скрипке, но тут на егоплечи обрушилась трость. Он пошатнулся от удара, согнулся чуть ли не пополам иотступил. И снова последовал удар серебряной трости, на этот раз он пришелся нависок, и из уха хлынула кровь.

– Отец! – вскричал Стефан.

Я пришла в неистовство в нашем невидимомубежище, мне захотелось ударить отца, заставить его остановиться, будь онпроклят, не смейте бить Стефана, не смейте, не смейте.

– Скрипка не наша, я тебе сказал, –кричал отец. – Зато ты мой, мой сын, Стефан!

Стефан закрылся рукой, но в воздухепросвистела трость.

Я, должно быть, закричала, но, конечно, мойкрик не смог ничему помешать. Трость с такой силой ударила по левой рукеСтефана, что он задохнулся и прижал руку к груди, закрыв глаза.

Он не увидел, как трость нацелилась на егоправую руку, которой он прикрыл раненую левую. Удар пришелся по пальцам.

– Нет, нет, только не руки, отец! –закричал он.

В доме поднялась суматоха. Послышался топот,крики.

– Стефан! – закричал женский голос.

– Ты ослушался меня, – сказалстарик. – У тебя хватило наглости. – Левой рукой он хватил сына залацкан камзола, а сын, потрясенный болью, лишь морщился, не в силах себязащитить, тогда старик толкнул сына вперед, и тот упал на комод, опершись обнего руками, трость снова ударила Стефана по пальцам.

Я закрыла глаза. Открой их, смотри, что онделает. Одни инструменты изготовлены из дерева, а есть и те, что из плоти икрови. Смотри, что он делает со мной.

– Отец, перестань! – кричала молодаяженщина.

Я увидела ее со спины, стройное робкоесущество с лебединой шеей и оголенными руками в платье стиля ампир из золотогошелка.

Стефан отступил назад. Он поборол ослепление иболь. Отступил чуть дальше и уставился на раздробленные кровоточащие пальцы.

А его отец тем временем вновь занес надголовой трость, готовясь к удару.

Но теперь уже Стефан переменился в лице;в нем не осталось ни капли сочувствия, которое сменилось маской ярости имести.

– Что ты со мной сделал! – закричалон, размахивая окровавленными бесполезными руками. – Что ты сделал с моимируками!

Отец, как оглушенный, попятился, но лицо егопо-прежнему выражало жестокость и упрямство. В дверях комнаты столпились немыезрители – братья, сестры, слуги – не знаю кто.

Вперед попыталась выйти молодая женщина, ностарик приказал:

– Назад, Вера!

Стефан набросился на отца и пнул его коленом,так как руки бездействовали, старик отлетел к раскаленной эмалевой печи, тогдаСтефан носком сапога ударил отца в пах, старик выронил трость, упал на колени ипопытался укрыться от ударов.

Вера пронзительно закричала.

– Что ты со мной сделал, –приговаривал Стефан, – что ты со мной сделал, что ты со мнойсделал. – Кровь заливала его руки.

Следующий пинок пришелся старику в челюсть, ион обмяк на ковре. И снова Стефан пнул его, на этот раз удар пришелся поголове, а потом еще один.