Землю грызет мертвец - Дженнифер Рардин Страница 62

— Кажется, мы ее найдем. Чувствительность у меня определенно повысилась.

— И со мной тоже что-то случилось, — сказал Вайль. — Какая-то перемена, которую не могу точно осознать. — Такой интонации я у него еще никогда не слышала. А потом поняла, что это: изумление. Я открыла глаза. Сколько лет прошло с тех пор, как его последний раз что-нибудь восхищало? Мы встретились взглядами. — Я правильно тебя выбрал, мой авхар.

— Вайль, это звучит, почти как комплимент.

— Гони прочь такие мысли.

— Не волнуйся. Я знаю, что в этом случае снова напоролась бы на столб от тента. — Я встала, но тут же села — голова закружилась. — Наверное, тебе стоит выйти первому.

Вайль вылез из лодки, помог выбраться мне и терпеливо ждал, пока я снова стояла с закрытыми глазами. Ага, вот оно. Четкий запах Пенгфей, как у скунса, только смертельно опасного. Я открыла глаза — трудно будет, если я стану влетать во все подряд — например, в Мексиканский залив.

Иногда след выдыхался, но все равно я его держала. Прищурилась — след стал яснее. Ага, значит, это надо делать, вглядываясь так, будто мне нужна пара бифокальных очков. Ну вот почему, почему не выпало мне такого Дара, при котором нужен хороший загар и персональный стилист?

Вайль издал звук, который я определила как плохо скрытый смешок

— А свои остроумные замечания можешь оставить при себе, — сказала я.

— Я ни слова не сказал.

— А тебе и не надо было. Пошли.

Я направилась к парковке, откуда всё выходили и выходили новые техасцы, со смехом и разговорами, настраиваясь на большое веселье. Мне хотелось прогнать их к чертям, всех сразу и плевать на последствия. Но вместо этого я пошла на восток по следу Пенгфей, к открытому месту, где мы с Коулом проезжали в нашей разведывательной экспедиции. Старинная серебряная вывеска гласила, что это место зовется Сэнфорд-парк. Бухта с молом по-прежнему оставалась справа от нас, и след Пенгфей вывел нас прямо вверх по травянистому склону к оркестровой раковине.

Летом, наверное, на этом склоне сидят семьи на подстилках с корзинами для пикников, пожилые пары на складных стульях, может, несколько молодых пар, ищущих романтики подешевле и слушающих бесплатные концерты местного оркестра. Но если судить по тому, что на черной стене большими красными буквами написано «БРИТНИ ЛЮБЕТ МАРКА», вряд ли здесь уже несколько месяцев кто-нибудь хоть собачий вальс играл.

Выстроенный, чтобы противостоять ветрам, дом казался крепким, как здание почты. Отличный фундамент, прочные полы. Дорогие утопленные светильники. И змеящиеся под сценой провода, так что, когда запах Пенгфей привел меня к люку, я не удивилась. Вайль поднял крышку и пошел вперед, я за ним.

Место отдыха мы нашли почти сразу. Два неглубоких закопанных гроба, открытых и пустых.

— Черт побери! — сказала я.

— Эй, как вы там? — Это спросил Коул, явно встревоженный. Я чуть на него не огрызнулась, но сумела сдержаться. Ждать — всегда самое трудное.

— Все путем. Просто они уже встали, вот и все.

Конечно, встали, и ты это знала. Вампиры не залеживаются, проснувшись, дура ты. У них есть места, которые надо посетить, люди, которых надо съесть. Я пошла дальше по следу Пенгфей, снова на сцену. Она прошла в глубине, спустилась по лестнице на восточной стороне, направляясь к беседке. Даже ночью беседка манила. Остановись. Посмотри па залив. На миг выйди из границ своей личности, признай, что там, снаружи, есть что-то большее, что-то лучшее.

— Вайль… — прошептала я, когда мы подошли к зданию.

— Я знаю.

Он тоже учуял до того, как мы это увидели.

Не «это», а ее. Как ни измывалась стерва Пенгфей над своей жертвой, она не смогла сделать из нее «это». Но попыталась. Убитая — то, что от нее осталось, — лежала на полу. Пенгфей изгрызла ей шею, как пудель — пластмассовую игрушку. Потом разорвала грудную клетку — или это сделал кто-то другой, потому что содержимое почти все исчезло, в том числе сердце. Сборщик, шепнул мне разум, и сведенный судорогой желудок с ним согласился.

На самом деле мой желудок, вдохновленный близостью реальных акробатов, попытался сделать четверное сальто назад с двойным поворотом. Поскольку он все еще не освободился от остатков предыдущей еды, результаты оказались не слишком красивыми — я оставила их в бухте.

— Пенгфей и Десмонд Йель.

Я выплюнула эти имена вместе со вкусом рвоты. Правда ведь, прекрасная парочка? От которой мои мысли перешли снова к Самосу, Свахе из Ада. У него должен быть свои веб-сайт — psychodates.com. Просто вижу, как он выступает на утреннем ток-шоу. «Честно-честно, Регис, всегда все получается! Наши клиенты заполняют тридцатистраничные личные профили. Да, какая-то номинальная плата взимается, но доходы потом валятся лавиной! Ха, ха, ха!» Вот насколько приятно было бы выскочить прямо из публики и кулаком ему в морду? Если по десятибалльной шкале — то где-то около девяноста.

Вайль положил мне руку на плечо, возвращая к реальности.

— Невозможно работать, если давать волю чувствам, — сказал он.

А то я не знаю.

Я посмотрела на руки, дрожащие от ярости, вызванной этой бессмысленной смертью. И — да, немножко еще тем, что это я нашла тело этой женщины, ощутила ее боль, взяла на себя ее месть. Бывают моменты, когда мне хочется быть больше похожей на Эви. Если бы меня устраивала такая жизнь, как у нее, это избавило бы меня от полной задницы геморроя.

— Что будем делать?

— Найдем Пенгфей.

— Но душа этой женщины…

— …может находиться в глазу сборщика или уже погибла. В любом случае ты ничего сейчас для нее не сделаешь, особенно если Пенгфей планирует катастрофу, как ты подозреваешь.

— Для того, кто хочет жить вечно, у тебя какой-то очень черствый взгляд на смерть! — огрызнулась я.

Вайль устремил на меня взгляд и смотрел до тех пор, пока я не взглянула ему в глаза.

— Я мог бы спросить тебя, учитывая твою профессию, что пользы тебе от такого высказывания, — сказал он таким ровным голосом, что даже я поняла, чего ему это стоит. Из чего следует, что мне лучше сдать назад, пока он не решил, что мне нужна закалка, и следующие полтора месяца я вынуждена буду глядеть на трупы в самых неприятных вариантах. — Однако учитывая, что ты допустила ошибку идентификации себя с этой женщиной, я просто напомню тебе, что следует думать о работе и спасать те души, которые ты можешь спасти.

Я отвернулась. Вайль прав, я не могу спасти всех. Глянула через плечо — с неприязнью к себе за то, что не могу плакать, иначе тушь потечет. Блин, ну и размазня! Сейчас бы еще кусок сахарной ваты в зубы — и готовый портрет плаксы.

— Жасмин, выпрямись! — велел Вайль, срывая остатки своего гнева на моей осанке. — Пенгфей не сутулится.