Логово - Джеймс Герберт Страница 50

— Посмотрите получше.

Уиттейкер нахмурился и устремил взгляд во тьму.

— Ничего не вижу...

— Подойдите ближе. Вон там. Видите? — Пендер показал на ближайшее животное, лежавшее в соломе. Учитель сделал шаг, два, три, пока Пендер не схватил его за локоть. — Стойте. Вы что, отсюда не видите?

Настала очередь напрячься Уиттейкеру.

— О Господи, — выдохнул он. — Похоже на кровь.

— А теперь посмотрите на других. Они не двигаются и не дышат. Слышите? Ни одного звука.

Уиттейкер, не веря своим глазам, покачал головой.

— Мертвые.

Крысолов осторожно двинулся вперед, до предела напрягая зрение и слух, ожидая найти где-то рядом зверей с черной шерстью. Он стал на колени и немного разгреб солому вокруг одного из неподвижных тел. Оно было разорвано в клочья, шея перекушена, голова почти совсем оторвана. Вместо ног он увидел короткие обрубки, а на месте живота огромную дыру. Только сейчас Пендер понял, что вонь идет от гниющих свиней, которые пролежали тут довольно долго.

Уиттейкер разгреб еще одну тушу, а Пендер, привыкнув к темноте, увидел множество валявшихся в конюшне обглоданных и полуобглоданных существ, в которых трудно было узнать свиней.

— Наверно, крысы напали на них ночью, когда они спали, — сказал Пендер. — У них не было возможности спастись. Даже выбраться наружу.

— Но далеко не все из них объедены дочиста. А некоторые...

— Вероятно, они потихоньку подъедали их уже после того, как убили. — Он помолчал немного и сухо добавил: — Собственный склад. Господи! — И с отвращением оглядел конюшню. — Идемте. Нам лучше уйти.

Однако Уиттейкер не мог отвести взгляда от туши, что лежала в глубине конюшни.

— Пендер, она дышит. Она еще живая.

— Не может быть.

Пендер проследил за взглядом Уиттейкера. Туша, на которую тот смотрел, отличалась от остальных размерами. И, кажется, в самом деле двигалась.

— Мы ничем не можем ей помочь, — сказал он. — Идемте.

— Нет, подождите. По крайней мере, надо прекратить ее мучения. Дайте мне револьвер.

— Нет. Выстрелом вы взбудоражите здесь всех, кто, вполне вероятно, притаился поблизости. Не трогайте ее. Но Уиттейкер решил настоять на своем.

— Пожалуйста. Я не могу так уйти.

Пендер расстегнул кобуру и дал ему браунинг.

— Стреляйте прямо в шею, чтобы было меньше шума. И побыстрее.

Он настороженно следил за тем, как учитель снял перчатку, поставил палец на спусковой крючок и направился к свинье. Странно, каким образом ей удалось выжить?

— Пендер, посмотрите.

Уиттейкер наклонился над розовой, заляпанной кровью тушей. Крысолов не заставил себя ждать. Уж очень ему не терпелось уйти из конюшни. Увидав длинный разрез в толстом брюхе, он нахмурился.

— Мертвая. В таком состоянии выжить невозможно, — сказал он.

— Да поглядите вы, легкие-то двигаются. Она дышит. Пендер нагнулся. Шкура действительно двигалась, хотя тело уже давно застыло.

Он понял, в чем дело, еще до того, как маленькая черная мордочка показалась в разрезе.

Уиттейкер заорал. Крыса же, выбравшись из брюха свиньи, бросилась на него, и он упал спиной на солому. Пендер тоже упал и несколько мгновений в ужасе, леденившем его кровь, наблюдал за борьбой человека и зверя. Потом он встал на колени и крикнул Уиттейкеру, стараясь перекричать его вой:

— Револьвер! Револьвер!

Но учитель уже давно потерял револьвер, уронил его куда-то в солому от неожиданности и страха. Пендер принялся было его искать, но понял, что это бесполезно и не надо зря тратить время.

Крыса захватила в пасть руку Уиттейкера, а он зажал в ладони ее нижнюю челюсть, и по запястью у него потекла кровь. Когтями же она скребла по его груди, царапала ткань, которая еще чуть-чуть и должна была поддаться.

Пригнувшись, Пендер бросился на крысу, одной рукой схватил ее за загривок, а другой хотел вцепиться ей в шею спереди, для чего с силой рванул ее назад, но она вывернулась, и у него ничего не получилось. Правда, она отпустила руку учителя, но он все равно еле стоял на ногах, потоку что у него от боли закружилась голова.

Пендер поднял крысу, держа ее в вытянутых руках, прилагая все силы, чтобы она не дотянулась до него своими когтями. В конце концов он потерял равновесие и упал, подмяв под себя крысу и кроша ей кости собственной тяжестью. Он отчаянно сжимал крысиную шею, стараясь затолкать ее морду в грязь, чтобы она задохнулась в ней. Брызги летели во все стороны, и Пендер знал, что долго он не выдержит.

— Револьвер! — умоляюще крикнул он учителю, который все еще валялся на соломе и жалобно стонал. — Пристрелите ее!

Уиттейкер ползал на коленях, шарил вокруг себя руками, но ничего не мог найти.

— Его нет! Не могу найти! — орал он.

Из-за грязи перчатки стали скользкими, и Пендер чувствовал, как крыса напрягает все силы, чтобы вырваться, как она вытягивает шею и лапы. Крича от напряжения, Пендер сжимал ей шею. Рядом вдруг оказался Уиттейкер, державший что-то в руке, не пострадавшей от крысиных зубов.

— Пендер, дайте мне ее морду! Держите ее так, чтобы я не промахнулся!

Пендер ослабил хватку, и крыса вытащила голову из лужи, подставив ее под кирпич, который обрушил на нее Уиттейкер. Крыса завизжала и стала крутиться и вырываться пуще прежнего, а у Пендера уже почти не оставалось сил держать ее.

— Еще! — крикнул Пендер. — Еще!

Еще раз кирпич опустился на голову крысе, а она все равно вырывалась из рук.

— Еще! — Пендер уже почти визжал.

Удар.

— Еще!

Крыса напрягла все силы.

— Еще!

Они услышали треск черепа, но она не перестала вырываться.

Пендер вскочил на ноги, не выпуская из рук ослабевшее тело крысы, и, все так же держа ее за шею, со всего маху ударил о могучий деревянный столб, на котором держалась крыша конюшни. Он скорее почувствовал, чем услышал щелчок в шейных позвонках, и бросил извивающееся в конвульсиях тело на пол.

Опустившись на одно колено, Пендер пытался восстановить дыхание. Он был весь вымазан в грязи, но сейчас это совсем не волновало его. Уиттейкер сидел, сгорбившись, на соломе и прижимал к животу раненую руку.

— С вами все в порядке? — спросил Пендер.

— Пальцы... вроде бы... не двигаются... Все сухожилия... наверно... порваны...

Он сморщил лицо, и слезы закапали у него из глаз и покатились по бороде.

Пендер, шатаясь, встал на ноги и взял учителя под мышку.

— Пойдемте, — сказал он, пытаясь его поднять. — Лучше нам поторопиться. Кто знает, сколько их тут.