Логово - Джеймс Герберт Страница 49

— Господи! Может, это необязательно? — недовольно спросил Уиттейкер.

Но все-таки он взял шлем с прозрачным забралом и сунул его под мышку. Потом, почесывая бородку, огляделся.

— Здесь так тихо, — проговорил он. — Трудно себе представить, что совсем недавно черт знает что творилось.

Пендер закрыл машину и невесело усмехнулся.

— Будем надеяться, обойдется, — сказал он.

Они пошли к воротам, из предосторожности не желая перелезать через загородку. Пендер снял крюк и на несколько футов освободил проход, приподняв створку ворот и отодвинув ее в сторону. Пропустив учителя, Пендер так же тщательно закрыл ворота и пошел следом да ним. Они не разговаривали. Да и идти становилось все труднее. Крысолов самым внимательным образом осматривал обработанную свиньями землю по обеим сторонам дороги.

— Неплохо они поработали, как вы думаете? — не преминул он заметить.

— Да уж. Все подъедают начисто. Потому их дешево содержать. А эти, видно, совсем на вольных хлебах.

— Что-то их не видно, — сказал Пендер, крутя головой во все стороны.

— Наверно, забрались в дом. Давайте заглянем туда, чтобы вы успокоились.

Земля прилипала к их ботинкам, и идти становилось все труднее.

— Странно, почему земля не просохла, — задумчиво произнес Пендер, — ведь уже столько времени сухая погода.

— Если много лет копить воду, потом с ней трудно справиться. Лишь бы хуже не было.

И они опять замолчали, думая лишь о том, чтобы не утонуть в липкой грязи. К тому же Пендер понимал, какие чувства должен испытывать к нему учитель. Он и раньше ощущал его неприязнь, когда они вместе участвовали в поисковых группах, но не обращал на нее внимания. Учитель ни разу не сказал ничего обидного, не намекнул на свои чувства к Дженни и на ее отношения с Пендером. Пока он держал свои чувства под спудом, помня, что Пендер спас ему жизнь или, по крайней мере, не дал крысе его совсем искалечить. Но неприязнь росла, и Пендер не мог этого не чувствовать.

С трудом он удержался от улыбки, когда Уиттейкер сказал:

— Послушайте, Лук, Дженни...

Пендер не остановился, даже сделал вид, что все его внимание сосредоточено на выбитых окнах.

— Что Дженни?.. — переспросил он.

— Вы знаете, как она сейчас переживает. Эти крысы совсем ее доконали.

Пендер промолчал.

— Я хочу сказать, что она стала сейчас такой ранимой... Мне кажется, она совсем запуталась.

— Думаю, вы ошибаетесь. Мне она показалась вполне разумной. Уиттейкер схватил крысолова за руку, и ему волей-неволей пришлось остановиться.

— Послушайте, я хочу сказать, что нельзя пользоваться ее теперешним состоянием.

Пендер посмотрел прямо ему в глаза.

— И вы послушайте, — сказал он, почти не разжимая губ. — Я понимаю ваши трудности, но это вашитрудности. Они не имеют никакого отношения ни к Дженни, ни ко мне. Дженни не запуталась, а я не воспользовался. Я бы мог рассказать вам, что мы чувствуем друг к другу, но этовас не касается.

Уиттейкер покраснел.

— До вашего приезда...

— Ничего не было до моего приезда! Дженни мне сказала, что вы были добрыми друзьями, и это все. Остальное — ваши собственные домыслы.

Уиттейкер поплелся дальше, с чавканьем вытаскивая ноги из грязи. Пендер, не отставая, шел за ним.

— Эй, Вик, я не хотел...

Но Уиттейкер шагал, не обращая никакого внимания на Пендера, и крысолов решил, что лучше промолчать. Когда же учитель поскользнулся и упал на одно колено, Пендер пришел ему на помощь, не разрешив себе даже намека на улыбку. Уиттейкер был мрачнее тучи.

— Ладно, может, я и вправду навоображал черт знает что. Но она мне нравится, хотя у меня есть... обязательства. Я не хочу, чтобы она страдала.

— Я понимаю вас, Вик, поверьте мне, я все понимаю. И я тоже не хочу, чтобы Дженни страдала, слишком она мне дорога. Извините, что так получилось, но постарайтесь понять, она бы никогда не стала вашей.

Уиттейкер пожал плечами.

— Может, вы и правы. Не знаю. Она сама решит. «Бедный дурачок, — подумал Пендер. — Она уже решила». И неожиданно для себя он тоже принял окончательное решение. Когда он закончит тут со всеми делами, Дженни уедет вместе с ним.

— Идемте, — сказал он, — взглянем на дом. И они пошли дальше, все больше увязая в грязи и с трудом вытаскивая из нее ноги. Слева они увидали невысокое ограждение из проволоки, поставленное для защиты огорода от свиней.

— Это только часть парка, — пояснил Уиттейкер, не глядя на Пендера, которому пришлось напрячься, чтобы разобрать его слова. — Он идет за дом и дальше. Там настоящие джунгли.

Они стояли возле полусгоревшего дома, поразившего Пендера своими размерами. Тогда, с дороги, он почти не рассмотрел его, зато теперь весь фасад был как на ладони. Огромные окна первого этажа и дверь в форме арки были забраны рифленым железом, покрытым множеством самой разной длины и вида царапин. Возле стены была насыпь из штукатурки и кирпичей, словно много лет падающие с верхних этажей обломки образовали защитный барьер вокруг дома. Окна второго и третьего этажей больше не казались Пендеру черными и зловещими, потому что через них можно было увидеть небо из-за отсутствия кое-где пола и большого куска крыши. Трубы кое-как держались на толстых стенах, напоминая важных часовых, стоящих на страже выгоревшей коробки. По периметру крыши шла балюстрада, заканчивавшаяся над фасадом треугольником из серого камня. С того места, где стояли Пендер и Уиттейкер, казалось, что дом, возвышаясь над округой, своей огромностью подавляет ее.

— В свое время тут, наверно, было неплохо, — сказал Пендер. Уиттейкер, ничего не ответив, свернул с дороги на еще более грязную тропинку, которая шла вдоль дома.

— Там старые конюшни, — крикнул он, отойдя немного, — в них теперь держат свиней.

Пендер последовал за ним, устало переставляя ноги, но не выпуская из рук шлем. В какое-то мгновение он так был поглощен выбором места посуше, чтобы поставить ногу, что, когда поднял глаза, учитель уже исчез за углом примыкавшего к главному зданию строения, которое, по-видимому, и было конюшней. Когда он тоже завернул за угол, то Уиттейкер стоял все так же спиной к нему, вглядываясь в мрачные стойла. На полу в двух ближайших из них лежала солома, в которой Пендер, когда напряг глаза, разглядел розовые туши. Он чуть не задохнулся от исходившей от соломы вони и поразился тому, что ее выдерживают животные.

Уиттейкер повернул к нему голову.

— Вон они, — сказал он. — Спят как дети.

— Замечательная жизнь, — отозвался Пендер, обходя Уиттейкера, чтобы взглянуть поближе.

— Если кому-то нравится грязь, — промолвил учитель. Тут он заметил, что Пендер вдруг весь напрягся. — Что? Что там? Пендер ответил почти шепотом: