Потерянные во времени - Марина Линник Страница 45

Поглядев на старуху, женщина обомлела. Жесткий взор, видневшийся из-под наложенной повязки, мало походил на взгляд больного человека, получившего хоть и незначительную, но все-таки рану головы, да к тому же потерявшего изрядное количество крови. «Она точно ведьма», – подумала Аннет, медленно подходя к лежащей старухе.

– Вот, возьми, – протягивая чуть дрожащей рукой свернутый лист, проговорила Прагасса. – Мишель передала мне его перед самой отправкой туда. Вероятно, ты найдешь ответы на все вопросы, которые не дают тебе спокойно спать.

Нетти взяла листок и уже хотела развернуть его, но, задумавшись, положила письмо в карман и решительным шагом направилась к двери.

– Нетт, милая, так мы отправляемся домой или нет? – окликнул жену Филипп.

– Фил, не сейчас, – не поворачиваясь к нему, ответила Аннет и вышла из хижины.

«Дорогая моя Нетти! – так начиналось письмо Мишель. – Пишу тебе эти строчки потому, что, во-первых, обещала все рассказать, а во-вторых, я не уверена на сто процентов, что после моего пребывания в прошлом я вернусь в тот мир, который намереваюсь покинуть сейчас. Да я, откровенно говоря, и не знаю, смогу ли вообще вернуться. Доверившись Прагассе, я фактически оказалась ее заложницей. Впрочем, совершила сей акт по доброй воле и по своему желанию. Ты спросишь, что побудило меня на такой странный, по твоему мнению, поступок? Признаюсь, первой мыслью было обретение славы, если удастся разгадать тайну путешествий во времени. Таким образом я планировала утереть нос Медному лбу, чтобы отомстить за несправедливые обвинения в мой адрес и прочие обиды. Столкнувшись ночью в метро с поездом-призраком и получив на следующее утро подтверждение того, что я не сошла с ума, я захотела заняться расследованием удивительного исчезновения, случившегося в 1911 году в Риме. Да, это было безумием – хвататься черт знает за что. В чем-то я согласна с тобой…

Во время изучения материалов я познакомилась с женщиной из центральной библиотеки, Аделью де Фарси, до замужества сеньоритой Саджино. Милая, добрая и отзывчивая старушка, могу тебе сказать. Она приняла меня как родную, окружив заботой и вниманием. Разговорившись с ней за чашкой чая, я выяснила, что дед мадам де Фарси был одним из тех, кто принимал участие в той роковой для ста шести итальянцев поездке. Ему и еще одному сеньору удалось избежать участи остальных пассажиров, обманув тем самым проклятие, из-за которого эта женщина осталась совсем одна: ни родных, ни близких. Полное одиночество! Понимаешь? НИКОГО! Что друзья? Друзья есть, хотя многие из них уже умерли, а другие не особо пускают Адель в свою жизнь, считая женщину… так скажем, не вполне адекватной. Почему? Так это только потому, что она не раз рассказывала им о пропавшем поезде, исчезнувшем, по ее мнению, из-за родового проклятья Саджино.

Ты не можешь понять, что такое одиночество. У тебя большая семья: есть братья и сестры, муж, трое очаровательных детишек. А я, как никто другой, понимаю положение Адели. По сути, я так же одинока. Мне уже тридцать два, а дома ждут только четыре стены: ни мужа, ни детей. Я даже собаку или кошку (да что там собаку!), даже кролика не могу завести с моим сумасшедшим графиком. Разъезды, командировки, встречи и многое другое. А когда возвращаюсь в Париж, то взваливаю на себя кучу работы, сижу до ночи в офисе, чтобы не быть одной в пустой квартире. Получается замкнутый круг: много работаю, чтобы не быть одной, а одна, потому что много работаю. Абсурд…

Родители? Но мама живет своей жизнью, а папа поддерживает ее во всем. Я приезжаю к ним раз в три месяца, но мама, впрочем, как обычно, пропадает на конюшне целыми днями, а отец помогает ей управляться с делами. Так что даже в родительском доме я чувствую себя никому не нужной.

Ты спросишь, а как же Жан? Этот малахольный бывал наездами, когда ему было негде ночевать из-за соседа по квартире, устраивающего периодически шумные вечеринки. Да, я врала тебе, говоря, что Жан в продолжительных командировках. Он же использовал мою квартиру как запасной аэродром. Спросишь, почему я пускала его? Может быть, потому, что тошно сидеть одной по вечерам и по выходным в пустом доме. Знаешь, что самое страшное при этом? Тишина! Бесконечная, неизмеримая тишина, давящая, угнетающая твой разум. Ты ходишь из комнаты в комнату и… пусто. Как же это страшно!

Одиночество страшно еще и потому, что тебе даже не с кем просто выйти и пройтись по улицам или сходить в кафе, в кино, в конце концов. Ты бредешь одна по улице и смотришь на парочки, прогуливающиеся по бульварам и парковым аллеям. Они смеются, целуются, обнимаются, а ты идешь одна. Бредешь дальше и натыкаешься на кафе, где сидят смеющиеся компании и все те же влюбленные голубки. Им весело, а ты… А ты продолжаешь путь в полном одиночестве.

Знаешь, у меня даже друзей нет, кроме тебя. Работа съела всех. Да я и понимаю их – как ни позвонят, постоянно я извиняюсь, что не могу ответить, обещаю позвонить, но из-за дурацкой работы забываю об этом. Ругаю себя за неправоту, но ничего не могу изменить. Где-то прочитала: посей поступок – пожнешь привычку, посей привычку – пожнешь характер, посей характер – пожнешь судьбу. Я знаю, что сама повинна в моем одиночестве. Виновата в том, что телефон звонит только по работе, виновата в том, что друзья перестали приглашать в свою компанию. Осталась только ты, дорогая Нетти. Только ты никогда меня не бросала и в любой ситуации была рядом, терпеливо снося мой ужасный характер. Спасибо за дружбу и твое доброе отношение ко мне. Я нескончаемо благодарна тебе, милая Аннет…

Но я отвлеклась. Пообщавшись с той милой женщиной и осознав, как непросто ей живется, я захотела изменить судьбу Адели. Ты скажешь, что это невозможно, или предложишь тот же вариант, что и Жермен, например, стать опекуном мадам де Фарси. Наверно, так было бы лучше. Но я захотела большего – попробовать помочь мадам де Фарси обрести семью. Если поезд не исчезнет, то ни ее деда, ни ее саму не будут считать сумасшедшими. Она второй раз выйдет замуж (первый муж погиб через год после свадьбы в автокатастрофе), родит детишек, потом появятся внуки, и Адель будет счастливо жить в окружении родных людей. Ей не придется, так же как и мне, до ночи задерживаться в библиотеке и придумывать себе дела, пожилая женщина будет окружена заботой и вниманием родных.

Только сейчас я поняла, какое это счастье – дарить радость и любовь другим, даже если для этого требуется чем-то пожертвовать. Я была эгоисткой и постоянно думала только о себе и своей карьере, не беспокоясь о других и не считаясь с ними. Как жаль, что постигла столь простую истину так поздно…

Нетти, дорогая, я сознательно отправляюсь в столь опасное путешествие. Если мне не суждено будет вернуться, знай, что я всегда буду помнить о тебе, куда бы меня ни занесла судьба. Родителям передай, чтобы не беспокоились обо мне. Я крепкий орешек и не пропаду. Прощая, моя милая подруга! Не поминай лихом. Надеюсь, еще увидимся. С любовью, Маноша».