Дракула бессмертен - Йен Холт Страница 45

Инспектор как мог скрывал, что ему все еще не хватает дыхания. Путь от Темзы до гостиницы он проделал едва ли не бегом. Любопытно, не без умысла ли ван Хелсинг остановился именно в «Грейт-Истерне»? До открытия гостиницы в 1884 году здесь действовала психиатрическая лечебница; бывший ученик профессора, доктор Джек Сьюард, содержал в Уитби такую же.

За годы службы Котфорд твердо уяснил: хищники предпочитают охотиться как можно ближе к своему логову. «Грейт-Истерн» располагался на Ливерпуль-стрит, к западу от улицы Бишопсгейт. Буквально в нескольких шагах находилась Девоншир-сквер, где в последний раз видели Кристан. Безумцу не хватило терпения выждать хотя бы сутки, прежде чем разделаться с очередной жертвой. У Котфорда пока не было бесспорных улик против ван Хелсинга, однако позволить ему унести еще одну жизнь он не мог. Как и в случае с миссис Харкер, инспектор рассчитывал ошеломить подозреваемого. Потрясение на лице профессора говорило, что визита давнего знакомого он не ожидал. Хорошее начало.

— Еще не отошли отдел, детектив-констебль? — поинтересовался ван Хелсинг.

— Инспектор.

— Да, вполне в британском духе. Провалы у вас маскируют, повышая неудачников в должности.

Шпилька оказалась болезненной, но Котфорд заставил себя проглотить обиду и парировал:

— В Уайтчепеле снова убивают женщин… а вы тут как тут. В 1888 году вам удалось ускользнуть от правосудия. На этот раз я упеку всю вашу банду за решетку.

— Да откройте же глаза, Котфорд. Против этого зла вы с вашим правосудием бессильны. — ван Хелсинг повернулся к лифту.

Разъяренный инспектор буравил взглядом его спину. Таких, как ван Хелсинг, он искренне презирал: притворяются учеными, а чуть столкнутся с тайной, неподвластной их умам, начинают лепетать о сверхъестественном. Бесславное порождение минувшей эпохи.

Профессор вызвал лифт. По вестибюлю эхом пронесся голос Котфорда, хриплый от бесчисленных возлияний виски:

— Я вскрыл могилу Люси Вестенра.

ван Хелсинг застыл как громом пораженный, потом медленно обернулся. Его глаза за стеклами очков сверкали от бешенства.

Старик процедил сквозь зубы:

— Вы влачите пустяковую жизнь и полностью ею довольны. Считаете, что в мире машин и позабывшего обо всем просвещения ничто вам не угрожает. Не замечаете древнего языческого зла, что смердит под самыми вашими ногами… не желаете обращать на него внимания.

К этой минуте взгляды всех, кто находился в вестибюле, были обращены на них двоих. Котфорда это нисколько не беспокоило: пускай себе слышат. Пора уже вывести ван Хелсинга на чистую воду.

— Это вас уволили из Амстердамского университета за то, что вы таскали трупы с местного кладбища! — рявкнул инспектор. — Вогнать в сердце железный штырь, изувечить тело — вот и вскрытию конец.

Его голос заполнил все помещение, наводя страх на зевак. Сдерживаться Котфорд не желал. В свое время у него была возможность налюбоваться на самодуров, тревожащих мертвые останки. Как и ван Хелсинг, священник из его родной деревушки был уверен, что делает святое дело, когда вскрывал могилу его брата.

— Это вас, — продолжал он, — лишили медицинской лицензии, когда из-за ваших экспериментальных переливаний погибло несколько пациентов. Выяснить их группу крови вы не потрудились. Утверждали, будто несчастные умерли от укуса вампира…

— В те годы ни один врач не знал о существовании групп крови, невежественный вы болван. Их открыли в 1901 году. Я действовал в интересах пациентов и сделал для них все, что мог.

Котфорд смерил старика презрительным взглядом. Если бы профессор занимался наукой, а не мифологией, он бы спасал жизни, а не нес смерть. На лице ван Хелсинга читалась паника; он чувствовал, что симпатии постояльцев гостиницы не на его стороне. Сердце Котфорда бешено колотилось. Пора нанести решающий удар!

— Это вы и те несчастные, которым вы заморочили голову, убили всех тех женщин двадцать пять лет назад. Я вижу перед собой самого дьявола, ван Хелсинг! Вижу… Джека Потрошителя!

В вестибюле поднялся беспокойный шепот. Мужья инстинктивно прикрывали жен. Родители поспешно уводили детей. Все старались как можно дальше отойти от ван Хелсинга — человека, только что обвиненного в убийстве. Теперь старик казался как никогда уязвимым и беззащитным.

Инспектор ожидал, что гордость вынудит его публично сознаться в своих преступлениях. Однако плечи старика лишь разочарованно поникли. Он с нескрываемой жалостью посмотрел на Котфорда.

— Вы так ничего и не видите. И то, чего вы не видите, неизбежно вас погубит.

Что-то в тоне ван Хелсинга не на шутку испугало Котфорда, а ведь он считал себя человеком не робкого десятка. Старик переломил ситуацию в свою пользу; теперь занервничал уже сам инспектор. Неужели это угроза?

Отъехала дверь лифта. Профессор кивнул лифтеру, чтобы тот не дал ей закрыться. Инспектор силился добавить еще что-нибудь, но от слов ван Хелсинга в голове у него все перемешалось. Наконец кабина увезла старика вверх, и Котфорд остался в одиночестве. Все в вестибюле глядели на него.

— Вздор! — воскликнул Котфорд. Глупо получилось. Да разве выбьешь признание из такого плута? Чтобы призвать Абрахама ван Хелсинга к ответу, потребуются иные средства.