Призрак в лунном свете - Говард Филлипс Лавкрафт Страница 37

Два часа господин Вард вместе с доктором провели словно в остановившемся отрезке времени, пропитавшемся донельзя гнетущей атмосферой старого дома, то и дело поглядывая на опустевшую панель над камином, откуда некогда бросал в мир свой надменный взор старый алхимик Карвен. Наконец детективы вернулись — и подтвердили, что «украшенная» Вардом-старшим фотокарточка, согласно свидетелям, подозрительно напоминает доктора Аллена.

Аллен… Вард… Карвен… все это становилось слишком невероятным для любой логической связи. Уиллет обтер носовым платком испарину со лба. Что молодой историк вызволил из небытия и что оно с ним сделало? Какова правда за всеми этими туманами? Кем был Аллен, намеревавшийся убить Чарльза за «Непослушание и Строптивость», и почему перепуганный юноша в своем последнем отчаянном воззвании настаивал на растворении тела Аллена в кислоте? Почему в записке-предупреждении на архаичной диалектической латыни, о чьем происхождении никто не осмеливался и слова сказать, также говорилось о кислотной эрадикации — но уже в отношении «Карвена»? Кто кого подменил, когда так вышло? В день, когда Уиллет получил от младшего Варда паническое письмо, юноша все утро проявлял крайнюю нервозность, но впоследствии поведение его резко и необъяснимо изменилось. Он украдкой покинул дом, но обратно вернулся не таясь, прошествовав мимо охранявших его людей. Очевидно, что-то произошло, когда он покинул свое убежище. Но нет — ведь потом, войдя в библиотеку, Чарльз вскрикнул в страхе! Он что-то нашел там… или же что-то нашло там его? Тот симулякр, что бесстрашно проскользнул внутрь, не замеченный уходящим, — не это ли чужак, выдавший себя за раздавленную ужасом личность, никуда на самом деле не выходившую? И разве же дворецкий не припоминал странные звуки?

Уиллет разыскал слугу и задал тому на ухо пару вопросов. Что-то неладное тогда и впрямь имело место — прозвучал вскрик, перешедший в придушенный хрип, а затем не то грохот от падения, не то треск чего-то под подошвой, не то все это вместе. И мистер Чарльз как будто стал совсем другим, когда молча вышел из дома. Рассказывая об этом, дворецкий то и дело покачивал головой и морщился от вони, шедшей от распахнутого окна наверху.

В доме поселился неодолимый страх, и только деловитые детективы будто не желали ничего замечать. Правда, и они пребывали в некоторой еле заметной оторопи — в ходе дела они явно обнаружили нечто неприглядное. Доктор Уиллет лихорадочно осмысливал новые сведения и время от времени начинал бормотать что-то себе под нос, вновь и вновь смыкая и размыкая в уме звенья ужасающей событийной цепи.

В конце концов мистер Вард подал знак, что беседа закончена, и все, кроме него и доктора, удалились. Полдень пребывал в самом разгаре, однако в комнате царили сумерки, словно проклятье вечной ночи коснулось дома Вардов. Уиллет с холодной серьезностью обратился к хозяину с требованием дальнейшее следствие препоручить ему одному; вот-вот вскроются обстоятельства такого рода, каковые проще вынести другу семьи, нежели любящему родителю. Как домашний врач он испросил определенной свободы действий — и, прежде всего, велел оставить его одного наверху, в библиотеке Чарльза, до тех пор, пока он сам не сочтет нужным покинуть ее пределы.

Господин Вард, совсем потерявшийся в потоке обрушивавшихся на него со всех сторон — одно страшнее другого — известий, не стал возражать. На полчаса доктор Уиллет заперся в помещении со старинной деревянной панелью, спасенной из дома на Олни-корте, и его друг ловил всякий идущий оттуда звук. Скрипела сдвигаемая мебель, и вот тугие петли издали раздраженно-жалобный звук… потом доктор, как и Чарльз до него, приглушенно вскрикнул. То был, впрочем, вскрик скорее горести, нежели испуга, — и после него плотно прилегающую дверцу стенного шкафа над камином, к которой доктор, очевидно, освобождал доступ, с силой захлопнули.

Повернув ключ в замке, Уиллет вышел из библиотеки бледнее бледного, с обращенным в себя взглядом, и потребовал принести ему… вязанку дров для камина: что-то в комнате холодновато, а от электрического отопления толку — чуть. Господин Вард, не посмев задать ему ни одного вопроса, немедленно послал за поленьями, и дворецкий, складывая их в библиотеке, заметно вжимал голову в плечи в опаске. Тем временем Уиллет успел побывать в находившейся по соседству бывшей лаборатории Чарльза и забрать оттуда кое-что оставшееся после июльского переезда. Взятое он сложил в корзину с крышкой — господин Вард так и не увидел, что же это было.

Затем доктор снова заперся в библиотеке, и по густым клубам плотного дыма, льнувшим к оконным стеклам, стало понятно, что в камине разожжен огонь. Долго слышался шорох газет, затем вновь раздался натужный скрип петель дверцы шкафа за панелью, и за ним — звук падения чего-то тяжелого, никому из подслушивающих не понравившийся. За двумя сдавленными выкриками доктора последовал невыразимо жуткий шелест-свист, и из трубы повалил очень темный и едкий дым, на который, увы, не сыскалось ветра. У господина Варда закружилась голова, и прислуга сбилась кругом него в кучу, в страхе взирая на жирную змею черного смога, выползающую из трубы на кровлю. Прошла будто бы целая вечность, прежде чем «шкура» той змеи посветлела и истаяла, а за закрытой дверью Уиллет стал выскребать из камина пепел и возвращать сдвинутую мебель на место, предварительно захлопнув вновь стенной шкаф.

И вот доктор встал на пороге библиотеки — бледный, чем-то явно опечаленный и усталый. В руке он держал все ту же закрытую корзину. Окно он оставил после себя открытым, и в комнату вливался теперь приток свежего воздуха. Панель осталась на своем прежнем месте над камином, но в ней не чувствовалось более ничего зловещего, словно изображение Джозефа Карвена никогда не пятнало ее собой. Надвигалась ночь, однако темнота уже не грозила тревогами, навевая лишь мягкую меланхолию.

Доктор никому не рассказал, чем занимался в библиотеке, ограничившись краткой ремаркой в адрес господина Варда:

— Нет времени объяснять. Одно замечу — магия, а в ее существование ваш сын верил свято, и глупо мне не уважить эту веру, — работает по-всякому. Известными мне методами я очистил это жилище от порчи. Отныне и впредь можете спать спокойно.

7

То, что «чистка» для доктора Уиллета в определенном смысле стала испытанием не менее суровым, чем его ужасные приключения в подземельях, наглядно иллюстрирует по крайней мере тот факт, что старый врач, едва переступив порог собственного дома, тут же свалился без сил. Трое суток не покидал доктор свою спальню, хотя слуги вполголоса судачили о том, что в среду, в самый полночный час, парадную дверь тихо открыли и через мгновение затворили почти без шума. К счастью, наблюдения свои недосужий этот люд не сопоставил со следующей заметкой из «Ивнинг Бюллетин»: