Призрак в лунном свете - Говард Филлипс Лавкрафт Страница 36

Тут Уиллет сказал ему о произнесенной формуле и о черно-зеленом дыме — и впервые узрел неподдельный страх на лице Чарльза Варда.

— Так у вас получилось… и вы — здесь, передо мной? — произнес он, но уже не хриплым шепотом, а фальцетом, недобрым звонким эхом отдавшимся в комнате.

Уиллет, решив воспользоваться внезапным волнением своего пациента, быстро процитировал отрывок из письма, который запомнил наизусть:

— Из надгробий разве что одно на десяток осталось на своем месте — уверенности нет.

После он молча вынул из кармана полученное им послание на варварской латыни и поднес к глазам историка. Результат превзошел все ожидания — Чарльз Вард побледнел еще пуще прежнего и обмяк без чувств.

Конечно, весь этот разговор происходил совершенно секретно от трудившихся в лечебнице алиенистов, дабы те не обвинили отца пациента и своего коллегу в потакании бредовым состояниям подопечного. Поэтому доктор Уиллет с господином Вардом без посторонней помощи подняли упавшего молодого человека и положили его на кушетку. Тот, едва очнувшись, забормотал что-то про весть, которую надо немедленно доставить Орну и Хатчинсону. Когда сознание всецело возвратилось к Чарльзу, доктор поставил его в известность, что из помянутых им двоих по крайней мере один — недруг, науськивающий доктора Аллена убить его. Открытие не произвело особого впечатления на историка — на лице его и так застыла маска глухой безнадежности. После этого он не произнес больше ни слова, поэтому отец несчастного и Уиллет удалились, напоследок еще раз предупредив его насчет Аллена, на что юноша ответил, что об этом персонаже «уже должным образом позаботились» и что больше он не причинит ему никакого вреда, даже если очень захочет. Эту фразу сопровождал злобный смешок, от которого мороз шел по коже. Уиллет и Вард знали, что Чарльз не сможет предупредить двух странных сподвижников Аллена о возможной угрозе — администрация лечебницы задерживала для проверки все письма от пациентов и не пропускала те послания, что носили явные признаки бреда.

Впрочем, история с Орном и Хатчинсоном, если то действительно были салемские колдуны-изгнанники, имела интересное продолжение. Движимый каким-то неясным предчувствием, рожденным ужасами последнего времени, Уиллет связался с международным пресс-бюро и попросил присылать ему сообщения о всех достойных внимания преступлениях и просто странных событиях в Праге и на востоке Трансильвании; за полгода в изобилии переведенных статей, отправленных ему, удалось найти две, на взгляд доктора, весьма важные. В первой речь шла о полном разрушении особняка в старейшем квартале Праги и исчезновении тамошнего нелюдимого старожила по имени Йозеф Надек, о ком все соседи отзывались как о «человеке, который жил всегда»; во второй — о прогремевшем в горах Трансильвании, к востоку от Ракоша, взрыве, стершем с лица земли вместе со всеми обитателями древний замок Ференци. Тот пользовался настолько дурной славой у местных крестьян, что владельца собирались вызвать в Бухарест для допроса, но трагический инцидент, оборвавший феноменально долгую жизнь барона Ференци, поставил в деле жирную точку.

Уиллет осознал, что тот, кто составил записку угловатым саксонским почерком, способен и на большее, чем простое предупреждение; доверив доктору разобраться с Джозефом Карвеном, он решил собственноручно уничтожить Орна и Хатчинсона. Об участи, постигшей этих двоих, Уиллет предпочел не думать.

6

На следующее утро после свидания с Чарльзом доктор поспешил к Варду-старшему, чтобы присутствовать на переговорах с детективами. Уверенный в настоятельной необходимости ликвидации или как минимум помещения под стражу Аллена, он был намерен убедить в том и своего друга. В этот раз они не поднимались в библиотеку — на верхний этаж вообще старались лишний раз не заходить из-за странного тошнотворного запаха, который все никак не желал выветриться. Слуги приписывали такое зловоние порче, навлеченной на дом портретом Карвена.

В девять часов утра прибыли трое сыщиков. Они немедленно выложили перед Вардом и Уиллетом все карты — разыскать некоего Тони Гомеса, мулата-слугу, у них не вышло, да и о местонахождении самого Аллена ничего известно не было. Зато не было недостатка в свидетельствах со стороны жителей Потаксета. В их кругах Аллен почитался за настоящую ходячую аномалию — он носил, по общему мнению, крашеную либо вовсе накладную бороду (догадка подтвердилась поздними находками в хижине Варда) и обладал поистине экзотическим тембром голоса, памятным Варду-старшему даже по единичному телефонному разговору — гулким, словно отдававшимся многократным эхом. Взгляд его, по свидетельству сталкивавшихся с ним, был тяжел, и это не могли утаить и дымчатые стекла очков в роговой оправе. Один лавочник во время переговоров увидел образец почерка Аллена и заявил, что он очень странный и неряшливый; это было подтверждено карандашными пометками неясного смысла, найденными в его комнате и опознанными опрошенным. В связи со слухами о вампиризме, ходившими прошлым летом, большинство сплетников считали, что настоящим вампиром был Аллен, а вовсе не Вард-младший. Заявления были получены также от официальных лиц, посетивших потаксетскую резиденцию после неприятного инцидента с ограблением грузовика. Они не заметили в «докторе» ничего странного, но утверждали, что распоряжался там именно он, а Чарльз лишь выполнял приказания. В доме царил полумрак, и они не смогли ясно разобрать черты лица, но узнали бы их, увидя вновь. Борода Аллена выглядела фальшивой; они также вспомнили, что на лбу над правым глазом у него имелся небольшой шрам. Тщательный обыск в комнате не дал существенных результатов — разве что добыты были в изобилии карандашные заметки, набросанные угловатым почерком, идентичным, как понял Уиллет с первого взгляда, тому, что был в материалах исследований покойного Карвена и в журнальных записях, виденных доктором в канувших катакомбах ужаса.

Теперь, когда Уиллет и Вард-старший столько узнали, им открылся столь глубокий и всеохватный морок, что они внутренне содрогнулись, ибо обоим тотчас пришла в голову одна смутно-неправдоподобная догадка. Борода-фальшивка и затемненные очки, причудливый почерк Карвена, старый портрет с крошечным шрамом на лбу; и в больнице — более не похожий на самого себя Чарльз с таким же шрамом. Плюс ко всему тот глухой голос в телефонной трубке — тот, что прорезался, когда его сын на мгновение забыл о жалком шепоте, на который был якобы обречен болезнью…

Кто видел Чарльза и Аллена вместе? Полицейские — лишь единожды. А потом? Аллен якобы уехал, когда Чарльз неожиданно позабыл о своем страхе и переселился в Потаксет. Карвен — Аллен — Вард: по какому дьявольскому умыслу сплавились воедино две эпохи и два человека? Ошеломительное сходство портрета с Чарльзом… та всецело неясная причина, по которой и Аллен, и Чарльз подражали почерку Карвена даже тогда, когда за ними никто не следил… их нечестивые труды — исчезнувшие катакомбы, оголодавшие твари в зловещих колодцах, колдовская формула, чье изречение привело к неописуемым результатам, послание на латыни в кармане Уиллета, документы, письма, разговоры о могилах, «солях» и немыслимых открытиях… что из всего этого следует? И тогда мистер Вард, сам толком не зная зачем, передал детективам кое-что, попросив показать торговцам, общавшимся с Алленом. Вручил он им фотографию своего бедного сына — ей он аккуратно пририсовал чернилами очки в толстой оправе и изобильную лицевую растительность по типу той маскарадной фальшивки, что нашлась в комнате Аллена.