Вампир - граф Дракула - Брэм Стокер Страница 36

ДНЕВНИК МИННЫ ГАРКЕР

29 сентября. Я привела себя в порядок и спустилась к доктору Сиварду. За дверью его кабинета слышался чей-то голос. Я остановилась в нерешительности, но, вспомнив просьбу доктора не медлить, постучалась и вошла.

В кабинете, кроме доктора, никого не оказалось. На столе стоял фонограф. Впервые увидев этот аппарат, я заинтересовалась им.

— Надеюсь, что не заставила вас ждать, — сказала я. — Но, услышав разговор, я боялась помешать вам.

— Нет, вы не помешали мне, — улыбнулся Сивард, — я веду своего рода дневник с помощью вот этого фонографа.

— Как интересно! А нельзя ли мне что-нибудь послушать?

— Конечно, — кивнул доктор, придвигая к себе фонограф.

Но вдруг он заколебался, на лице появилось беспокойное и нерешительное выражение.

— Дело в том, — пробормотал он, — что в основном там речь идет о моих больных. Я бы не хотел… Это, пожалуй, будет неловко…

— Вы ухаживали за Луси, — перебила я Сиварда. — Позвольте мне услышать подробности о ее смерти. Я буду вам крайне признательна. Я очень любила ее!

— Подробности о ее смерти? Ни за что! — воскликнул он.

— Но почему же? — изумилась я.

— Видите ли, — произнес доктор после долгого колебания, — к сожалению, я не знаю, на каком цилиндре эта запись…

Говоря это, Сивард был очень взволнован. Внезапно я догадалась, что смерть Луси имеет отношение ко всем ужасам, описанным моим мужем в его дневнике. Желая во что бы то ни стало добиться правды, я сказала:

— В таком случае, доктор, я могу облегчить вашу задачу. Заведите фонограф, и я перепечатаю ваш дневник.

Побледнев, Сивард воскликнул:

— Нет, нет, я не хочу, чтобы вы узнали эту ужасную историю!

Мое чутье не обмануло меня! Смерть Луси действительно окружена какой-то ужасной тайной. Но как расположить доктора к себе? Случайно мой взгляд упал на пачку бумаг, стопкой сложенных на столе. Я узнала среди них свой дневник.

— Вы не доверяете мне, — сказала я. — Прочитайте мой дневник и дневник моего мужа. Убеждена, что после этого вы измените свое отношение.

Встав и открыв ящик, наполненный цилиндрами, обернутыми в вату, доктор обернулся ко мне:

— Миссис Гаркер, я знаю, что Луси очень любила вас, она говорила мне об этом. Простите меня и не сердитесь. Эти цилиндры в полном вашем распоряжении. Первые шесть номеров касаются лично меня… Я же, если позволите, займусь вашими дневниками. Фон Гельсинг советовал мне ознакомиться с их содержанием.

Сивард отнес фонограф в мою комнату и перед уходом завел аппарат.

— Когда ужин будет готов, я позову вас, — сказал он, обернувшись в дверях.

ДНЕВНИК ДОКТОРА СИВАРДА

29 сентября. Я так заинтересовался дневниками Гаркера и его жены, что совсем забыл об ужине. Я велел позвать миссис Гаркер. Она пришла растерянная и заплаканная.

— Боюсь, то, что вы узнали, очень огорчило вас, — сказал я мягко.

— Я и вас жалела, — ответила миссис Гаркер, — вы много страдали. Я перепечатала ваш дневник, вы не сердитесь? В нем много важных подробностей. Да, смерть бедной Луси — лишь звено во всей этой страшной истории. Мы с Андреем уже кое-что предприняли. Он поехал в Витби, чтобы собрать некоторые необходимые сведения; завтра он присоединится к нам. Мистер Сивард, давайте договоримся: пусть между нами не будет никаких тайн. Действуя сообща, мы скорее достигнем цели.

Миссис Гаркер говорила с таким жаром и так убежденно, что я, конечно же, согласился с ней.

— Давайте ужинать, — предложил я. — Вам необходимо подкрепиться, а потом я буду к вашим услугам.

30 сентября. Андрей Гаркер приехал в девять часов утра. Я прочитал его дневник. Судя по всему, это умный, энергичный и удивительно храбрый человек, не теряющий хладнокровия даже в самых неожиданных обстоятельствах.

После завтрака его жена решила привести в порядок все документы, включая мой дневник и письма Луси. Кроме того, у Гаркера имеется копия письма Биллингтона из Витби, подтверждающего отправку в Лондон деревянных ящиков. Гаркер занят теперь чтением моего дневника. Любопытно, какое он вынесет заключение.

Позже. Странно, что я до сих пор не догадывался о возможности пребывания графа в соседнем пустом доме. Почему поведение Ренфильда не натолкнуло меня на эту мысль? У Гаркера сохранились документы, касающиеся покупки этого дома. Если бы мы знали об этом раньше, бедная Луси была бы спасена!

Миссис Гаркер уверяет, что к вечеру закончит работу, и у нас будет подробное описание всего, что случилось. Ее муж советует мне повидаться с Ренфильдом. Он считает, что перепады поведения сумасшедшего объясняются присутствием или отсутствием в доме графа; надо будет проверить правильность его версии сопоставлением чисел. Хорошо, что миссис Гаркер перепечатала мой дневник. Как я не подумал об этом сам?

Я застал Ренфильда спокойным, со счастливой улыбкой на лице. Он казался совсем здоровым. Разговор у нас шел о самых разнообразных вещах. Ренфильд говорил вполне разумно, выразил желание ехать домой и надежду скоро выписаться из клиники.

После предупреждения Гаркера я решил еще усиленнее наблюдать за ним. Чему приписать удивительное спокойствие Ренфильда? Рассчитывает ли он усыпить мою бдительность? Мысль о том, что этот человек тоже может быть вампиром, заставляет меня содрогаться. Я ушел, приказав фельдшеру зорко следить за ним.

ДНЕВНИК АНДРЕЯ ГАРКЕРА

29 сентября, по дороге в Лондон. Получив любезное письмо от Биллингтона, в котором он изъявил готовность сообщить все сведения, интересующие меня, я решил отправиться в Витби. Мне хотелось проследить дальнейшую судьбу ящиков с землей, вывезенных цыганами из замка, в одном из которых лежал Дракула. Доставлены ли они в Лондон? И если доставлены, то где находятся?

Сын Биллингтона встретил меня на станции и отвез в дом отца. Очень милая и гостеприимная семья. Биллингтон приготовил к моему приезду все бумаги, касающиеся получения и отправки интересующих меня ящиков. Мне чуть не сделалось дурно, когда я увидел письмо, написанное Биллингтону рукой графа.

Он прекрасно продумал свой план. Предвидя все возможные препятствия, Дракула заранее их устранил. В накладной сказано: «Пятьдесят ящиков с землей для научных исследований». Биллингтон передал мне еще копию письма на имя Картера, Патерсона и К° и копию ответа.

Получив от Биллингтона все сведения, имеющиеся у него, я отправился в гавань, чтобы расспросить таможенных чиновников и сторожа. Там я впервые услышал странный рассказ о прибытии судна с мертвым рулевым, но, к сожалению, ничего нового не смог узнать насчет ящиков, разве только то, что они были необыкновенно тяжелы.