Президент Линкольн. Охотник на вампиров - Сет Грэм-Смит Страница 36

Спрингфилд процветал. Деревянные лачуги и повозки, запряженные быками, уступали место кирпичным зданиям и коляскам. Казалось, на каждого фермера приходится по два политика. До Нью-Салема было далеко, а еще дальше — до фронтира и тяжелой жизни в Литл-Пиджин-Крик. Но несмотря на всю роскошь и преимущества городской жизни, Эйб столкнулся с непривычной жестокостью. Он описывает один случай, который можно рассматривать как свидетельство роста преступности в городе и очередное доказательство его непреходящей меланхолии:

Сегодня я стал свидетелем убийства одной женщины и ее мужа, причем последний несет ответственность за оба преступления. Я стоял на улице возле нашей конторы, разговаривал с клиентом, неким мистером Джоном С. Уилбурном, когда услышал крик и увидел, как женщина лет тридцати пяти выбежала из пансиона «У Томпсона». За ней выскочил мужчина с «перечницей», [26]прицелился и выстрелил женщине в спину. Она упала лицом на землю, схватилась за живот, перевернулась и попыталась сесть — но не смогла. Мы с Уилбурном немедленно подбежали к несчастной, не обращая внимания, что над ней стоит муж с пистолетом в руках. На улицу выскочили и другие люди, встревоженные шумом, и тут же услышали второй выстрел: он проделал дыру в голове мужчины. Убийца упал: с каждым ударом его сердца из раны выливалась кровь.

Удивительно, как быстро умирает тело, как непостоянна наша жизнь. Мгновение — и душа уходит, оставляя пустую и никчемную оболочку. Я читал о тех, кого в Европе отправляли на виселицы и гилльотины [sic], читал о великих войнах былых веков, когда людей истребляли десятками тысяч. А мы лишь мельком упоминаем о них, нам свойственно отметать подобные мысли. Однако мы забываем, что они жили, как и мы, но кусок веревки, пуля или меч оборвали их жизни в один краткий миг. Пропало все: их младенчество, их несбывшиеся надежды на будущее. Думать о том, сколько душ на протяжении всей нашей истории постигла эта участь, о неведомых нам убийствах неизвестных мужчин, женщин и детей… невыносимо.

К счастью, обязанности адвоката и члена законодательного собрания занимали Эйба и отвлекали от постоянных мыслей о смерти. Когда его присутствие не требовалось на слушаниях в собрании или голосованиях, он расспрашивал клиентов в конторе или подавал иски в спрингфилдский суд (большинство дел касалось земельных споров или неуплаченных долгов). Дважды в год Эйб вместе с другими адвокатами пускался в трехмесячное путешествие по восьмому судебному округу, состоявшему из четырнадцати округов центрального и восточного Иллинойса. В тех местах были десятки поселений и всего несколько зданий суда, так что в хорошую погоду суд сам приходил к народу — адвокаты и судьи, все вместе. Линкольну эти путешествия представлялись избавлением от долгих ночей, которые он проводил за столом при свечах. К тому же появлялась возможность наконец-то поохотиться на вампиров.

Я знал, что дважды в год мне предстоит объезжать весь округ, и откладывал определенные дела до времени, когда их выполнение представлялось мне более уместным. Днем мы с коллегами-адвокатами участвовали в разбирательствах, которые проходили прямо в церквях или тавернах. По вечерам мы собирались за ужином и обсуждали грядущие слушания. А потом, когда все за редким исключением ложились спать в переполненных комнатах какой-нибудь гостиницы, я надевал плащ, брал топор и отправлялся в ночь.

Одна вылазка особенно запомнилась Эйбу:

Генри прислал мне письмо со следующими указаниями: «Э. Шильдхаус, полмили от северной оконечности Милл-стрит, Афины, Иллинойс». Вместо того чтобы сразу пуститься в путь и свершить правосудие Божье, я решил подождать, пока мне потребуется ехать в Афины по делам. И вот, два месяца спустя, выдался день, когда наш передвижной суд ожидали в том самом городке на севере. Юристы собрались в таверне, которая на этот раз выступала в роли зала суда. Здесь ожидали истцы и ответчики, чьи дела нам предстояло рассматривать следующие несколько часов. Предыдущей ночью мне нездоровилось, и я смог присоединиться к Стюарту только после полудня — к тому времени судья уже занялся нашим делом. Речь шла о каком-то небольшом долге нашей клиентки, немолодой рыжеволосой женщины по имени Бетси. Помню только, что мы проиграли, и из-за болезни я не смог извиниться перед ней как следует, только пожал ей руку. Тем вечером, когда Стюарт, как и все остальные, лег спать, я достал плащ с топором и без лишнего шума направился по адресу, который указал Генри. У меня был жар, поэтому я решил попросту постучать в дверь и всадить топор в любого, кто ее откроет, а потом без дальнейших разбирательств вернуться в постель. Дверь распахнулась. На пороге стояла моя подзащитная, Бетси. Ее рыжие волосы были заколоты гребнем из слоновой кости. Я запахнул плащ в надежде спрятать топор.

— Мистер Линкольн, чем могу вам помочь?

— Я… Мэм, простите, что потревожил в столь поздний час. Должно быть, я ошибся.

— Да?

— Да, мэм. Я полагал, что в этом доме проживает некто по имени Э. Шильдхаус.

— Все верно.

Вампир живет с женщиной под одной крышей?

— Мистер Линкольн, вы уж меня простите, но вам что, нехорошо? Вы очень бледны.

— Все в порядке, мэм, благодарю вас. Как вы полагаете, я мог бы переговорить с мистером Шильдхаусом?

— Мистер Линкольн! — Она рассмеялась. — Это я!

Э. Шильдхаус…

Элизабет…

Бетси.

Она заметила топор у меня под плащом — и все поняла по моему лицу. По глазам. Прочла мои мысли. Вот я уже повалился на спину и пытаюсь увернуться от клыков. Топор выбит у меня из рук. Правой рукой я дернул вампиршу за рыжие волосы, а левой потянулся к плащу. Мне удалось нашарить нож, и я принялся колоть и резать все, до чего мог дотянуться: шею противницы, ее спину, руки, которыми она пригвоздила меня к земле. Я снова и снова опускал лезвие: наконец она отпустила меня и вскочила на ноги. Я последовал ее примеру. Мы осторожно кружили. Я выставил перед собой нож, а черные глаза вампирши неотрывно следили за мной. Затем она остановилась, так же неожиданно, как и напала, и подняла руки, словно сдаваясь.