Спасти Кэрол - Джош Малерман Страница 34

Офис в доме распорядителя похорон Мандерса по причине позднего часа был уже закрыт, но, если бы кто-нибудь постучал, Мандерс все равно бы отозвался. Пришедшая в Хэрроуз Болезнь, которая, как считал доктор Уокер, уже исчерпала себя, изрядно прибавила работы и самому Мандерсу, и его могильщикам, а потому исключить, что и ночью к нему могут заявиться клиенты, Мандерс не мог. Исполнять обязанности единственного в городе похоронного заведения было делом деликатным, и Мандерс никогда не забывал главного правила своей профессии: сколько бы тел ни внесли через главный вход, для родственников, с которыми похоронных дел мастер имеет дело, каждый усопший – единственный и горячо любимый.

Отец Роберта Мандерса вошел в похоронный бизнес, когда Роберту было всего десять лет от роду. До этого старший Мандерс работал простым могильщиком, отчего его одежда всегда была перепачкана травой и землей и источала весьма своеобразный запах – нечто не то чтобы древнее, но явно несвежее. Этот запах Роберт всегда чувствовал в доме еще до того, как видел отца. Отец работал на пару с человеком по имени Губерт, и, мерно выбрасывая землю из очередной могилы, могильщики много о чем говорили. Но любимой их темой было собственное похоронное дело, собственный дом с офисом и прочими помещениями, где готовят похороны, с нанятыми могильщиками. Неожиданная смерть Говарда Лорена, который руководил тогда похоронной конторой, сделала их мечту реальностью. После короткого визита к городским властям молодые копатели получили разрешение на получение ссуды и покупку бизнеса, в который впряглись вдвоем и начали тащить. Потому что – кто еще в городе захотел бы иметь дело с мертвецами? У кого были и опыт, и желание трудиться на этой ниве? Только у них.

Роберт с матерью переехали в этот дом и стали жить на втором этаже. Так и началось долгое общение Мандерса со смертью, приведшее к некой потере чувствительности по отношению как к самой смерти, так и к мертвецам, равно как и ко всем процедурам, которые проводили в такого рода заведениях, готовя усопших к погребению. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, он легко справлялся с любым делом, касавшимся покойника, а когда стукнуло двадцать, Губерт продал Аллану Мандерсу свою часть бизнеса, после чего Роберт стал вторым человеком в деле, и будущее его было, таким образом, обеспечено.

– Роберт!

Мандерс смотрел в окно, бездумно наблюдая, как его люди работали над свежей могилой. В его голове все вертелось и вертелось имя: Александр Вульф. Врач, которого выбрал Дуайт Эверс. Откинувшись в кресле, придерживая пальцами подбородок, Мандерс старался запечатлеть в своей памяти силуэты деревьев, отпечатавшиеся на фоне темнеющего неба. Медленно он обернулся к двери.

– Да, Норман, входи.

На Нормане был белый передник, и от него шел запах давно не проветриваемого подвала.

– Я закончил, – сказал он.

Роберт кивнул:

– Отлично. И как все вышло?

– Хорошая работа.

Роберт улыбнулся:

– Не сомневаюсь.

Когда этим днем ближе к вечеру явились могильщики, Мандерс поговорил с ними о Кэрол Эверс. Оказывается, они уже знали про ее смерть. Он повел их за ворота кладбища на новую делянку и объяснил, где копать для нее могилу. У могильщиков уже была работа, но они уверили Мандерса, что приступят к могиле Кэрол еще засветло. Мандерс уже повернулся, чтобы уходить, как Лукас сказал:

– Двадцатый участок – просто райское местечко по сравнению с тем, где она лежит сейчас.

Разговоры могильщиков часто казались Мандерсу бессмысленной чепухой, но сейчас он заинтересовался:

– Что ты сказал, Лукас?

– Я сказал…

– Так где она лежит?

– В подвале дома Эверсов, мистер Мандерс. Я слышал это от мужа миссис Фарры Дэрроу. Девчонка видела Кэрол Эверс аккурат позавчера.

Глаза Мандерса, спрятавшиеся за стеклами очков, потускнели. Он напомнил могильщикам, как много у них работы, извинился и по усыпанной гравием дорожке пошел к переднему крыльцу дома.

Оставшуюся часть дня он провел, уставившись в окно невидящим взглядом.

Правда, один раз он покинул офис и отправился в подвал, где Норман готовил к похоронам тело Вильгельма Бойда, семидесяти семи лет, бывшего прокурора. Хотя именно Мандерс отвечал за то, чтобы все приготовления были сделаны по высшему разряду, сам он лишь бегло осматривал результаты работы своих подопечных. Норман же был одним из лучших. За все время, что он провел в похоронном бизнесе, Мандерс не встречал человека, который бы столь тщательно относился к своим обязанностям.

– Как у нас с запасами? – спросил Мандерс, переступая порог подвала. Но голос его звучал отстраненно, а мысли витали далеко за пределами этой комнатушки.

– Что?

Мандерс не повторил вопроса, а Норман не переспросил.

Хозяин обошел стол, на котором покоилось тело Бойда, и сел на высокий табурет у дальней стены. Норман работал так, словно в помещении никого не было, и в каком-то смысле это было именно так. Мандерс наблюдал за ним, но его словно бы не интересовал результат. Вместо этого он отслеживал неясный контур движений мастера, сам процесс, свидетелем которого он был не одну тысячу раз; и не мешал своему уму вольно странствовать, переходя с предмета на предмет.

Наконец Норман закончил свое дело.

Хозяин кивнул. Когда Норман снял фартук, Мандерс сказал:

– Кэрол Эверс сюда не привезут.

Кожа на лбу Нормана собралась складками. Частенько, в неясном свете подвала, его лицо казалось чересчур театральным и жестким. Теперь же он выглядел как герой водевиля.

– Как так?

– Похоже, мистер Эверс нанял кого-то из членов семьи.

Норман обдумал сказанное, после чего сказал:

– Я пойду домой, мистер Мандерс. Мистер Бойд готов.

– Отлично, спасибо! И всего хорошего!

Мастер ушел, а Мандерс поднялся в офис и вновь принялся глядеть в окно.

Двадцатый участок – просто райское местечко по сравнению с тем, где она лежит сейчас.

Через оконное стекло Мандерс видел, как темнело небо по мере того, как могильщики все глубже уходили в землю. Он встал и вышел из офиса. Спустился вниз и, открыв дверь, подошел к могильщикам.

– Я сказал вам, что вы копаете под гроб от Бенсона?

Голос его резко прозвучал над притихшим кладбищем.

– Да, сэр, вы говорили. Это будет Бенсон.

– Отлично. Я просто хотел удостовериться, что вы знаете.