Город темной магии - Магнус Флайт Страница 29

Но письмо не оправдало ее ожиданий. Его автор – некий герр Готтлиб, в семидесятых годах прошлого века был в Нелагозевесе кем-то вроде Майлза и вел корреспонденцию с администратором Национального пражского музея искусств. Герр Готлиб с восточнонемецкой педантичностью жаловался на то, что некоторые предметы изъяты из хранилища в Нелагозевесе без надлежащей документации. В качестве примера приводился ацтекский амулет, а также золотой, инкрустированный сапфирами портсигар, который некогда принадлежал шестому князю Лобковицу. Герр Готтлиб начинал письмо в негодующем тоне, однако на середине, похоже, его запал иссяк, и под конец он заверял своего адресата в том, что совершенно не имеет в виду обвинять глубокоуважаемого директора музея, герра Беспалова, в махинациях. Герр Беспалов – человек величайшей честности, да и антикварные вещицы, будучи выражением идолопоклонничества и декаданса, едва ли подходят для выставления в Нелагозевесе. Национальный музей в Праге, без сомнения, гораздо более пригодное для них место.

Бумага письма пожелтела, но даже не смялась. Интересно, подумала Сара, было ли оно вообще отослано или герр Готтлиб решил, что не стоит рисковать и вызывать раздражение у высших по чину? Она сделала мысленную отметку поискать герра Беспалова. Что ж, по крайней мере, она проследила судьбу амулета до семидесятых годов.

– Элеонора! – позвала она.

– Да? – донеслось издалека.

– Нет, ничего. Захотела проверить, не бросили ли вы меня!

Отставив коробку, Сара продолжила изыскания. Перед наступлением темноты тишина, в которой они работали всю вторую половину дня, была нарушена звуком сигналившего во дворе автомобиля.

Смахнув с джинсов многовековую пыль, Сара побрела к двери, где встретила покрытую паутиной Элеонору. Они выбрались на застекленную галерею и увидели внизу Майлза – тот прислонился к своему синему «Рено».

– Говорят, у вас произошла неприятность с машиной, – заметил Майлз, когда они спустились во двор.

– Ненавижу водить в Европе! – заныла Элеонора. – Постоянно находишься в напряжении!

– Частично это была моя вина, – вмешалась Сара. – А значит, я должна внести свою лепту в оплату ущерба.

Майлз кивнул.

– Совершенно верно, однако не надо беспокоиться, обо всем уже позаботились. Я рад, что никто из вас не пострадал. Где Макс?

– Мы его почти не видели, – сказала Сара. – Целый день проторчали в библиотеке.

– У меня небольшой триумф, – похвасталась Элеонора, доставая маленькую коробочку. – Оказывается, семейство Лобковицев не только приобретало живопись Эрнестины – они также сохранили некоторые из ее писем! Вот здесь ее переписка с портнихой. Я сгораю от нетерпения все прочесть!

Майлз вяло улыбнулся.

– А как насчет вас? – спросил он Сару, указывая на коробку, которую та несла с собой.

– Мне удалось найти упоминание об ацтекском амулете. – Она вручила Майлзу коробку. – Оно в письме, лежащем сверху. А еще там есть книга… какая-то старинная инкунабула. Ну и ворох нот девятнадцатого века. Мне понадобится время, чтобы определить, представляют ли они интерес.

Майлз распахнул дверцу машины, и Элеонора забралась на пассажирское сиденье.

Сара подумала, как было бы здорово вернуться в Прагу и снова погрузиться в изучение партитур Бетховена, для чего ее и наняли. Но рассказы Дугласа Секстона о творящихся в Нелагозевесе странных делах не давали ей покоя. Теперь она просто обязана вытащить из Макса правдивые ответы по поводу того, чем они со Щербатским здесь занимались. Один раз она уже струсила, а это было совсем не в ее стиле.

– Мне хочется еще поработать, – воодушевленно заявила она. – Думаю, я останусь на ночь в замке и приеду завтра поездом.

– Да? – разочарованно протянула Элеонора. – А я собиралась вечером готовить pesto [38].

Майлз насупился.

– Но в замке нет электричества, и водопровод неисправен.

– Ничего, я привыкла к походным условиям, – сказала Сара с уверенностью, которой не чувствовала. – Как знать, когда еще представится случай вернуться сюда. Надо воспользоваться удачным моментом.

Майлз скептически покосился на нее.

– А князь Макс согласен? Обычно он очень трепетно относится к тому, чтобы в замке находились посторонние.

– Он сказал, что все в порядке, – солгала Сара. – Я буду заниматься своим делом, он – своим. Мне нужно еще несколько часов, чтобы я смогла откопать кое-какие материалы, о которых Щербатский упоминал в своих записях.

– Не забудьте завтра сразу принести мне все экземпляры, – напомнил ей Майлз.

Машина захрустела по гравию и скрылась из виду.

– Итак, если бы я была князем, где бы я могла находиться? – бормотала Сара, поворачиваясь к замку.

Идея звать Макса по имени в сумрачных коридорах замка не вдохновила Сару, но у нее все-таки было письмо, которое Яна просила передать князю. То самое, которое Сара вскрыла над паром в дворцовой ванной – ни дать ни взять роковая Нэнси Дрю эпохи Ренессанса. Любопытно, рассеянно подумала она, что за вещь Макс счел нужным хранить в Венеции в сейфе повышенной надежности? Не пытался ли он тайком продать на сторону что-нибудь из фамильных сокровищ? Или, возможно, это было связано с наркотиками?

Довольная тем, что оказалась на свежем воздухе, Сара захотела прогуляться по парку и решить, как ей подобраться к Максу. Она спустилась по каменным ступеням и очутилась на дорожке, ведущей через рощицу. Деревья уже отцвели, но опавшие лепестки устилали землю сплошным ковром, что являло собой поистине волшебное зрелище. Сара медленно брела вдоль высокой живой изгороди. Вечер выдался чудесный, и в лучах закатного солнца бурные, необычные события этого дня не казались слишком пугающими.

Вскоре Сара увидела ухоженный пруд.

Возле водоема в густой траве полулежал Макс. Князь склонился над чьим-то распростертым телом, прижавшись к нему ртом.

Макс целовал мужчину!

Сара улыбнулась и собралась повернуть назад, но внезапно сообразила, что Макс вовсе не нежился с парнем. Он делал ему искусственное дыхание.