Город темной магии - Магнус Флайт Страница 28

Макс замер у камина, пристально глядя на что-то…

– Макс? – неуверенно проговорила она.

Он никак не реагировал на нее. Взбешенная Сара подбежала к Максу и едва не рухнула в пустой камин.

Макс вздрогнул и уставился на нее дикими глазами.

– Боже мой! – произнес он. – Вы с ума сошли? Огонь!

И он принялся хлопать по ее телу, как будто сбивал невидимое пламя.

Для столь худощавого парня он был очень силен. И явно находился под воздействием вещества… очевидно, галлюциногенного. Сара пыталась с ним бороться, но вспомнила, чему ее учили: сила женщины заключена в ногах. Со всей силы она ударила Макса коленом в промежность.

Макс сполз на пол. Его взор затуманился болью. Но вдруг княжеский взгляд прояснился, и он осмысленно посмотрел на Сару снизу вверх.

– Простите. Я вел себя странно… – прохрипел он и лишился чувств.

– Элеонора! – крикнула Сара. – Мне нужна ваша помощь!

Она сняла с себя флисовую куртку, свернула и подсунула Максу под голову. Впервые ей представилась возможность разглядеть его вблизи. Князь был поразительно похож на своего тезку-деда, поэтому мало чем отличался от большинства портретов своих предков Лобковицев. Орлиный нос, глубоко посаженные глаза, тонкие волосы и высокий лоб – в общем, все как положено в аристократических семействах. Изящные руки – белые, с длинными гибкими пальцами – довершали его облик.

Появилась Элеонора в сопровождении собаки.

– Боже мой! – ахнула она, увидев распростертого Макса. – У него кровь!

– Вероятно, обморок, – пояснила Сара, не желая вдаваться в подробности того, как она вырубила босса. – Вы не могли бы найти где-нибудь воду или еду?

Элеонора кивнула и поспешила прочь. Сара взяла Макса за запястье, чтобы проверить пульс, и его потрясающе синие глаза распахнулись.

– Какого… – выговорил он. – Что случилось?

– Вы потеряли сознание, – произнесла Сара. – Сразу после того, как попытались сбить с меня воображаемое пламя.

– Ничего. С этим кончено… Подождите-ка, а вы что делаете в замке?

Он обвиняюще поглядел на Сару.

– Вы не слышали? Я же сказала, что вы напали на меня.

Макс сел на полу. Он казался больным, но явно не наркоманом со стажем. А вдруг у него эпилепсия или нечто в этом роде?

– Я что, на вас напал? – спросил он. – Простите меня. Простите.

В его голосе звучало искреннее потрясение и беспокойство.

– Сейчас Элеонора принесет вам воды, если сумеет ее найти, – сказала Сара. – Как вы себя чувствуете? Может быть, вызвать доктора?

Макс покачал головой.

– Я в порядке.

– Вы что-то приняли? – настаивала Сара. – У вас был… приход?

– Нет! Это вас не касается.

Макс нахмурился, к его голосу вернулась обычная надменная заносчивость, хотя на ноги он поднялся с трудом. Отказавшись добавить что-либо еще, он дождался возвращения Элеоноры, выдал им ключ от библиотеки и удалился.

– Ох, – вздохнула Элеонора. – Как некрасиво, потерял сознание и распластался прямо на полу. Настоящий князь, а лицо потерял.

Очередное потрясение ждало Сару, когда они добрались до библиотеки. Она предполагала увидеть стеллажи во все стены – и они здесь действительно были, – но само помещение было заставлено штабелями коробок выше человеческого роста. Ряды картонок (с подписями и без таковых) превращали библиотеку в настоящий лабиринт.

– Что еще за чертовщина? – воскликнула Сара и потянула за пыльные занавески, чтобы впустить в комнату немного света.

– Никакого солнца! – остановила ее Элеонора, вручая Саре налобный фонарик.

В комнате хранились в буквальном смысле тысячи коробок с семейными архивами, в которые никто не заглядывал лет шестьдесят, а то и сто.

– В основном это просто мусор, – сказала Элеонора. – Письма, официальные бумаги, закладные, бальные книжки. Обычная писанина.

– Но мне надо найти конкретное письмо! – растерялась Сара.

Элеонора рассмеялась.

– Попробуйте почитать надписи на коробках, вдруг вам повезет? И помните: что бы вы ни нашли, вы нумеруете данный экземпляр, снабжаете пометкой и делаете запись для Майлза. Вот папка с пустыми бланками. Пишите как можно подробнее.

Элеонора, которая уже работала в библиотеке и имела примерное представление о том, какие из картонок соответствовали интересовавшему ее периоду, скрылась в недрах лабиринта. Сара принялась искать хоть что-нибудь, помеченное рукой Щербатского. Пробираясь узкими проходами между горными хребтами коробок, с шахтерским фонариком на голове, она не могла отделаться от мысли о том, что, если разразится землетрясение, они с Элеонорой окажутся погребены под княжескими архивами. И все это за пригоршню долларов от гада Макса, который, вероятно, накачал Щербатского наркотиками и убедил выпрыгнуть из окна.

С чувством вселенской обиды, гадая, сколько сотен штаммов плесени она успела вдохнуть, Сара наудачу сняла с верха штабеля коробку и поставила ее на пол. Древняя клейкая лента рассыпалась в ее пальцах. Надпись на картонке оказалась немецкой. Внутри лежал список предметов, отосланных на склад при Пражском университете, где их собирались внести в каталог «для использования в Führerreserve» [36]. По спине Сары пробежал холодок, когда она увидела четко выведенную дату «28 мая 1942 года». Сара держала в руках настоящий нацистский документ! Она понюхала его. Пыль, возраст, что еще? Сигарный дым? Запах зла? Было еще нечто неуловимое. Она пробежала взглядом по списку, но не обнаружила ничего, что имело бы значение для ее поисков. Сара нахлобучила на коробку крышку и пометила ее согласно данной Майлзом инструкции. Аккуратно проставила сегодняшнюю дату, свои инициалы, упомянула содержимое и указала местонахождение коробки в библиотеке, благо на ней имелись номера, которые кто-то наклеил при помощи клейкой ленты. В следующей картонке, попавшейся ей на глаза, хранились вырезки страниц светской хроники из различных газет на нескольких языках, с тысяча девятьсот тридцать четвертого по тысяча девятьсот тридцать седьмой годы – кажется, брачные объявления. Наконец, спустя пару часов, Сара наткнулась на коробку, подписанную Щербатским и помеченную его характерной двойной звездочкой. Сара открыла ее: внутри оказались стопки безымянных нотных листов, лежащих вперемешку, как попало. Сара застонала, понимая сложность задачи: сперва нужно прочесть партитуры, затем их датировать, выяснить, какая музыка принадлежит к какой пьесе, кем она сочинена и по какому случаю.

Сара присела на корточки и принялась листать ноты. В основном они относились к девятнадцатому столетию и представляли собой любительские работы, не имевшие особенной важности и едва ли заслуживавшие двойной звездочки. На самом дне коробки валялась чрезвычайно потрепанная книга в кожаном переплете с гравюрами и полуразборчивым текстом на латыни. Насколько это важно? По мнению Сары, книжица не имела ничего общего с музыкой. Сара принялась разглядывать отвратительные изображения и заметила заложенное между двух страниц письмо, написанное по-немецки и датированное третьим октября тысяча девятьсот семьдесят четвертого года. Сара бегло проглядела его и наткнулась на фразу: «Aztec Amulett, ein Geschenk von Ludwig van Beethoven» [37]. В волнении она принялась читать более внимательно. Возможно, она близка к своей цели! Что, если письмо является подсказкой, связанной с амулетом! Ее охватило знакомое всем исследователям возбуждение.