Костяная кукла - Холли Блэк Страница 25

Зак нырнул в реку, даже не задумавшись.

Еще в детстве мама водила его в бассейн. Он помнил, что вода пахла хлоркой, оранжевые нарукавники больно врезались в руки, а детские крики эхом отражались от потолка. Он умел нырять по-лягушачьи.

И он нырнул за Королевой, потянулся за ней, открыв глаза в мутной коричневой воде.

Его пальцы сомкнулись на подоле ее платья. Гребя свободной рукой, Зак ухватил куклу за руку и прижал к себе. На какое-то мгновение ее холодное фарфоровое тело показалось ему горячим. Но раздумывать над этим было некогда: надо было скорее выбираться на поверхность. Зак вынырнул из воды и наконец смог вдохнуть.

Его трясло от холода, зубы клацали. Пальцы на ногах онемели. За его спиной ругались Поппи и Элис, но он не мог сосредоточиться на их криках.

Внезапно лодку качнуло очередной волной от баржи. Зак ушел под воду, не успев задержать дыхания, и вынырнул, отплевываясь.

Лодчонку прибило к берегу, где она торчала под углом. «Жемчужина» села на мель.

Девочки брели по мелководью. Они продолжали кричать друг на друга, но Зак не обращал на них внимания. Вода была слишком холодной, и сил ему хватало только плыть к берегу.

Зак загребал рукой и отталкивался ногами.

Он прижимал к груди Королеву, поэтому мог грести только одной рукой, и ему казалось, что он никогда не доберется до берега. Когда он, наконец, встал на ноги, то увяз в грязи. Выйти из воды оказалось еще труднее, чем плыть.

Поппи устроилась на стволе поваленного дерева. Она была перепачкана грязью и выглядела несчастной. Ее губы посинели от холода. Элис где-то потеряла куртку, и теперь обхватывала себя руками, пытаясь унять дрожь.

– Рюкзаков нет, – сказала Элис. – Наверное, утонули, когда лодка перевернулась в первый раз.

Зак опустился на грязный песчаный берег и уставился на куклу, которую держал в руках. Платье Королевы было порвано и, казалось, высыхая, грозило окончательно разойтись под пальцами. Одна рука у куклы вылетела из паза и болталась на грязной веревке. Он смотрел на нее и гадал, почему с такой готовностью прыгнул за ней в ледяную реку.

Зак сделал это не раздумывая. Он даже не помнил, как принял решение, просто понимал, что если не сделает этого, то потеряет что-то, с чем не был готов расстаться.

Когда черные глаза Королевы открылись и их взгляд остановился на Заке, он вспомнил слова Поппи. Про то, что дух может овладеть тобой. Может, когда он открыл мешочек с прахом, то случайно вдохнул его. А если это правда, вдруг Элеонора теперь может повелевать им, когда пожелает. Как мертвецы с кладбища. Ему хотелось отбросить куклу от себя на грязный берег, но руки не слушались.

– Сколько времени? – спросила Элис. – Мой телефон не работает.

Зак посмотрел на свои часы. Стекло запотело, и он не мог понять, остановились они или нет, но в любом случае прошло совсем немного времени.

– Три двадцать.

– Надо идти, – запаниковала Элис. – Поднимайтесь. Пора двигаться.

Заку казалось, что его ноги налиты свинцом.

«Элис, мы не успеем, – хотелось ему сказать. – Нет никаких шансов. Мы даже не знаем, в каком направлении идти». Но по выражению ее лица он видел, что она и сама все это знает. Она поняла все уже в лодке – перед тем, как выбросить Королеву за борт.

– Как ты могла? – начала Поппи, но осеклась, когда Элис пошла прочь. Поппи молча забрала куклу у Зака. Он не сопротивлялся.

Элис уверенно шагала вперед, хотя Зак сомневался, что она знает, куда идти. Они с Поппи пошли следом.

Троица, спотыкаясь, прошла через полосу леса, потом мимо пустынного участка шоссе и дырявого забора из металлической сетки, за какими обычно держат зомби после апокалипсиса, а не коров. Друзья спотыкались о камни и пеньки, мокрые волосы липли к лицу и шеям, в ботинках хлюпало. Шли они молча, что только усиливало волнение. Зак постоянно смотрел на свои часы, которые все-таки ходили, но время показывали неправильное, и ему казалось, что стрелки куда-то спешат.

Ребята дрожали. Элис постоянно переспрашивала, сколько времени, и ее голос звучал все более и более испуганно. В три тридцать она продолжала шагать вперед с угрюмым упорством. В три тридцать четыре практически перешла на бег. В три тридцать семь начала тихо плакать. Зак протянул к ней руку, но она посмотрела на него с такой яростью, что он решил оставить ее в покое. В три сорок три упрямо сжала зубы и продолжала идти.

В три пятьдесят четыре, когда было уже ясно, что автобус ушел и они на него опоздали, Элис повернулась к Поппи.

– Ты обещала, что этого не случится! – прокричала она. – Ты обещала, но снова и снова нарушала свои обещания. Теперь моя жизнь испорчена, и все из-за тебя!

– Тебе с самого начала было наплевать на нашу миссию! – крикнула в ответ Поппи. – Ты бросила Элеонору в воду. Выбросила, как какой-то мусор!

– Я надеялась, что если ее не будет, ты станешь самой собой! – ответила Элис. – Я знаю, ты все это выдумала. Прекрати вести себя так, как будто это действительно важно, как будто ты во всё это веришь! Может быть, Зака тебе и удалось обвести вокруг пальца, но не меня.

– Ты из-за этого злишься? Из-за Зака?

– Я не…

Поппи обернулась к Заку.

– Она лю-ю-юбит тебя. Вот ее большой секрет. Она хочет, чтобы ты стал ее парнем, хочет ходить в кино и целоваться. И с нами она пошла лишь из-за тебя.

Зак отступил на шаг и уставился на Элис, ожидая, что она все опровергнет.

Дрожащими руками девочка закрыла лицо. Их всех трясло. Но она не отрицала слов Поппи, и у Зака в голове не укладывалось, что со всем этим делать. Ему было неловко, и его поразило признание. Но все это не имело значения. Они продрогли и устали, надо было что-то сделать, пока их размолвка не приобрела масштаба катастрофы, – тогда ничего уже нельзя будет исправить.