Темна египетская ночь - Дия Гарина

Бам-бам-бам! Искры от молодецких ударов бойко разлетались во все стороны. Мечи без устали порхали в крепких руках. А лязг в зале стоял такой, что сидевшая в кресле Ольга демонстративно зажимала уши и досадливо морщила курносый носик. Вот притворщица! Пытается таким образом наказать меня за то, что за два часа до поезда я притащил ее сюда вместе с чемоданами и нашим дражайшим отпрыском Денисом. Отпрыск, кстати, ничего против не имел. И уже несколько раз примеривался к моей тренировочной катане, когда думал, что я не вижу. Но я видел. И втайне одобрял. Что может быть приятнее преемственности поколений?

Когда двое рубак, наряженных в длинные кольчуги, взмокли не то, что до седьмого – до тридцать седьмого пота, Сашка Макаров дунул в милицейский свисток, а Ольга облегченно вздохнула. Очередная тренировка в военно-историческом клубе «Путь меча» благополучно закончилась. Ни тебе сотрясений мозга, ни порывов связок… Даже непривычно. Неужели все-таки наша молодежь успела кое-чему научиться?

– Нет, ты видел, Семенов?! – возмущению Макарова – бессменного председателя клуба не было предела. – Они двигаются как старые коровы. И это за месяц до соревнований! А на что похожи ваши кольчуги? Это ж срамота одна! Из чего вы их плетете?

– Может, мы без кольчуг обойдемся? – пробубнил один из наших молодых талантов, пытаясь утереть трудовой пот рукой в латной рукавице. – Вон Игорь вообще никогда кольчугу не надевает…

– Будешь владеть мечом как он, можешь хоть голым на соревнованиях рубиться, – перебил его Макаров, – И потом, Игорь Семенов у нас пожизненно приговорен выступать в роли бессмертного горца Дункана Мак Лауда. Зря я, что ли, ему стричься запрещал? Какая уж тут кольчуга…

– А с кем Игорь в паре будет на показательных? – осторожно поинтересовался второй самородок, стягивая возмущенно звенящую кольчугу. – Краснов в Японию укатил на три месяца, а вы…

В зале повисла тоскливая тишина. Даже слышно стало, как за окном надрываются неугомонные воробьи, костеря на все корки необычно жаркое лето. Невозмутимый Макаров искоса глянул на свою ногу, с которой лишь недавно сняли последние швы. Вот уже больше года его мучили операциями после неудачно залеченного перелома.

– Игорю партнера я уже подобрал, – досадливо дернул плечом Сашка. – Вполне достойного. Называть имя сейчас не стану. Для тебя, Семенов, это будет сюрприз.

– Ненавижу сюрпризы, – не выдержала Ольга, бросив в мою сторону испепеляющий взгляд. – Ты, Саша, прости, но еще пять минут и мы с Денисом на вокзал опоздаем.

– Черное море… – Макаров мечтательно закатил глаза. – Белый песок… Пальмы… Должник я твой, Ольга. Спасибо, что мужа мне оставляешь. Сама знаешь, соревнования скоро, а кто мне поможет нашу молодежь в форму привести? Так что бутылка настоящего армянского коньяка за мной. А тебе с Дениской счастливо отдохнуть. За неделю даже соскучиться не успеете, а потом он к вам присоединиться.

Макаров еще договаривал последнюю фразу, а у меня уже появилось нехорошее предчувствие. Впервые за последний год. Сразу же заныл отсутствующий левый мизинец – до сих пор не могу привыкнуть к фантомной боли, вроде и болеть нечему, а выматывает не хуже больного зуба. Черт бы побрал эти мои сверхнормальные способности! Ну чего я, спрашивается, испугался? Н-да, а ведь я действительно испугался. «Па-ба-ба-бам» – прозвучал в голове тревожный бетховенский мотив, а внутренний голос ехидно поинтересовался: не слишком ли долго я не вляпывался в неприятности? Может уже пора?

Решительно призвав к порядку невидимого паникера, я сделал вид, что страшно озабочен скоростью доставки семьи Семеновых на вокзал и, подхватив стоящие у стены чемоданы, выскочил в душный июльский полдень.

Утро наступило неожиданно. Почти как российская зима. А оповестил меня об этом голосящий в прихожей звонок. Сердце эпилептически дернулось в часто задышавшей груди: похоже, вчерашнее предчувствие материализовалось в человека, перебудившего настойчивыми трелями половину подъезда.

– Да, иду я, иду! – заорал я, лихорадочно нащупывая ногами тапочки и устремляясь к двери, – Не звоните так, соседи жаловаться придут!

Подозрительно подрагивающие руки, откинули последний засов, и стальная дверь, открывшаяся со скрипом несмазанной телеги, явила мне звонившую персону. После чего я абсолютно логично заключил, что предчувствия меня не обманули.

Звонок, огласил подъезд последней победной трелью, и нежданный гость прошествовал мимо меня, как мимо пустого места.

– Может, поздороваешься? – пробормотал я, окончательно выбитый из колеи, следуя за ним на кухню.

Он медленно опустился на стул и обвел отсутствующим взглядом погром оставшийся после вчерашнего мальчишника. А потом…

– У меня дочь пропала, – произнес экстрасенс Андрюша совершенно будничным тоном, который никак не вязался с его неадекватным поведением. – Вся надежда на тебя, Игорь. Ты один сможешь мне помочь.

Когда забулькавший в турке кофе прервал похоронное молчание, установившееся после того, как Андрей в нескольких словах поведал мне суть происшедшего, я тяжело вздохнул и разлил по чашкам вправляющий мозги напиток. То, что после окончания института длинноногая Рита решила поправить пошатнувшуюся от неимоверного количества полученных знаний нервную систему в знойном Египте, меня не удивляло. Как и то, что Андрей, не сумев устоять перед красавицей дочкой, вывернулся наизнанку, но изыскал для вояжа средства неучтенные в семейном бюджете, который строго блюла его ненаглядная половина. Удивляло другое.

– И ты позволил ей уехать одной?! – я не верил своим ушам. – Ты, который носился с ней как наседка в климакритическом периоде! Когда я гостил у тебя зимой, то каждый день поражался: до какой степени может быть гипертрофированна отцовская любовь. Ты же с нее пылинки сдувал! И даже уговорил меня после двух литров коктейля из виски, водки, самогона и пива начистить морду одному из ее многочисленных ухажеров, который чем-то тебе не приглянулся. Хорошо хоть Надя твоя перехватила нас, следовавших на четвереньках к входной двери, и заперла ее на ключ.

– Неужели на четвереньках? – горестно взглянул на меня Андрей.

– Почти. Но и это я могу понять. А не могу понять одного: в какую сторону смотрел твой хваленый «третий глаз»?! Почему ты не воспользовался им, чтобы узнать: чем может закончиться эта поездка?

Ответом мне был протяжный вздох.

– Я … был несколько… не в форме, – смущенно пробормотал горе-экстрасенс. – Ну, ты понимаешь…

Я понимал. Одним из главных недостатков моего гуру – «великого и ужасного» экстрасенса Андрюши (в быту Андрея Григорьевича Дементьева), было сознательно неискореняемое пьянство. Нет, он не валялся по вытрезвителям, не водил знакомства с белой горячкой, но иногда (правда, очень редко) его заключал в свои цепкие объятья тривиальный запой.