Рептилия - Томас Тимайер Страница 25

Как только самолет остановился, началась толкотня. Только благодаря тому, что мой багаж находился недалеко, а я сам сидел впереди, мне удалось одному из первых покинуть самолет. Когда я очутился на серебристом трапе, то невольно остановился. Жара стояла передо мной, как стена. За бортом оказалось около тридцати пяти градусов, на моей коже немедленно выступил пот. А влажность воздуха ощущалась всем телом. В воздухе пахло плесенью и сгнившими растениями. «Как в „тропическом лесу“ Лондонского зоопарка», — подумал я, спускаясь вниз по лестнице и подходя к автобусу. Нет, мне все же нравился здешний запах и его живительная сила.

В момент полуразвалившийся транспорт забился до отказа и, покачиваясь, направился к главному зданию. Я заметил, что по всей дороге были расставлены вооруженные стражи правопорядка. Это были молодые люди, от восемнадцати до двадцати, державшие свои автоматы Калашникова наготове. Казалось, они только и ждали того, что сейчас что-то должно произойти. Когда мы вошли в главное здание, картина не стала лучше. Полисмены были практически везде, у каждого перехода, у каждой двери, на каждой лестнице и — что хуже всего — на пункте выдачи багажа. Там вообще стоял целый полк. Кажется, все они наблюдали только за мной. Их взгляды повсюду преследовали меня — возможно, потому, что в тот момент я был единственным белым в здании, а может быть, из-за того, что я чувствовал себя не в своей тарелке. Они ощущали мой страх. Когда же я, наконец, получил свой багаж, то был безмерно счастлив, спеша к таможенному пункту.

Там я наткнулся на первое серьезное препятствие. Оно выражалось в огромном двухметровом офицере, вышедшем мне навстречу. Всем своим видом он давал мне понять, что с ним шутки плохи. Офицер подал мне знак, чтобы я поднял руки и расставил ноги, что я, собственно, сделал незамедлительно. Тем не менее, когда он обыскивал меня, я чувствовал, что провоцирую его одним лишь внешним видом. Он обратился ко мне на языке, которого я не понимал. Конечно, я не полиглот, но помимо французского и итальянского я немного знал язык суахили, который выучил в Танзании. Ничто из этого набора не облегчило мою жизнь. Возможно, он говорил на киконго или лингала — одном из государственных языков. А может, я и не должен был его понимать, он просто добивайся моего дискомфорта. Если это и было его целью, то он ее достиг. В какой-то момент офицер залез в карман моей рубашки, вытащил оттуда шариковую ручку и начал крутить ею вокруг моего носа. Его действия становились все более агрессивными. Но вскоре из-за его спины показался маленький человек, который перевел мне на чистый французский все то, что наговорил этот верзила.

— Он спрашивает, как вам удалось пронести на борт оружие?

— Что? Это моя ручка. Я нишу ею на протяжении нескольких лет. Кому придет в голову, что это оружие?

Великан поднес ручку к моему носу и нажал на кнопку. Как ни странно, он понял мои слова.

— В нашей стране вы бы не прошли контроль, — пояснил мужчина.

— Да любая зубочистка опаснее этой ручки! — не сдавался я. — К тому же, я уже здесь. Не отправите же вы меня назад из-за простой шариковой ручки? — Не успел я договорить, как понял, что допустил грубую ошибку.

Великан взял меня под руку и потащил за собой. Второй посеменил за нами, состроив при этом ответственную мину.

— Мы подвергнем вас обычной рутинной проверке, — сказал он. — Ничего особенного, просто просмотрим ваши бумаги, свидетельства о прививках и визу. Надеюсь, у вас все в порядке. Пожалуйста, следуйте за нами и не оказывайте сопротивления.

Все это было просто ужасно. А когда я увидел довольную физиономию антиквара, то готов был провалиться от стыда сквозь землю. Охранники привели меня в бюро, обставленное по-спартански, и закрыли за нами дверь. Верзила плюхнулся у двери, чтобы я не надумал сбежать. Другой сел напротив, под портретом действующего президента Дени Сассу-Нгессо. Движением руки он предложил мне стул. Внезапно мне стало ясно, что он был тем самым человеком, от которого многое зависело. Беззвучно он протянул руку. Я сразу понял этот жест. Я достал все документы, которые только у меня были, потому что играть роль глупого туриста не имело никакого смысла.

Когда он только открыл свидетельства о прививках, то заметно разозлился. Он покачал головой и двумя пальцами взял в руки документ, словно от него можно было заразиться.

— Это мне не нравится, — сказал он, спустя какое-то время. — Прививки не в порядке.

— Но это невозможно, — тут же возразил я. — Вакцинация была проведена, как следует. Я сам видел справку.

Он снова полистал страницы.

— А где прививка от холеры? Я не могу найти записи о ней, — он бросил на стол мою медицинскую книжку.

— Холера? По последним данным ВОЗ, этого не требуется. В Конго не зарегистрировано случаев холеры.

— Это вы так думаете. А у меня совсем другие сведения. Я не могу пустить вас в нашу страну, ради вашего же блага. Сожалею, но вам придется вернуться в Лондон. — Он пожал плечами, показывая, насколько глубоко расстроен таким оборотом дела.

Я почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног.

— Но ведь должен же быть какой-нибудь выход. Может быть, можно сделать прививку здесь. Это очень важно… — добавил я в полной уверенности, что чем жалостливей будет звучать мой голос, тем больше у меня шансов.

Странно, но он, кажется, только и ждал этой фразы.

— Ну, — сказал он и провел руками по столу, как бы разглаживая мнимую скатерть, — есть одна возможность. Но это нелегально, если вы меня понимаете. Для этого нужно напрячь соответствующих людей. Кроме того, я рискую собственной головой. Но, тем не менее, это все же возможно.

Он слащаво улыбнулся мне, и я понял, к чему затеян весь разговор. Я уже чуть было не спросил его напрямую о цене, как вдруг раздался телефонный звонок. Он поднял трубку. И по нервным взглядам, которые таможенник бросал в мою сторону, я понял — этот звонок имеет какое-то отношение ко мне. Кажется, то, что он слышал, не нравилось ему. Следовательно, для меня это могло означать противоположное.

Он повесил трубку и обратился к своему коллеге-верзиле, после чего тот покинул комнату. Когда же таможенник повернулся ко мне, то на его лице сияла подчеркнуто дружелюбная улыбка. Он прикурил сигарету и предложил мне:

— Хотите?

Я покачал головой.

Человек затянулся и обратился ко мне мягким, дружелюбным голосом:

— Я ведь даже не представился. Меня зовут Жозеф Ману, я — руководитель отдела безопасности, — он постучал пальцем по своим погонам. — Мистер Эстбери, прошу прощения за доставленные неудобства, но меры предосторожности необходимы всем. По всей Экваториальной Африке ужесточились въездные ограничения, и это к лучшему. — Он сделал вторую затяжку. — Вы же знаете, что ежегодно от вирусных заболеваний умирают тысячи человек. Мы не можем халатно относиться к этому и вынуждены высылать назад всех, у кого нет соответствующих прививок. — Чиновник встал и начал ходить взад-вперед по комнате. — Мало того, у нас еще есть проблемы с внутренней безопасностью. Мы уже давно находимся в центре внимания международных террористических организаций, а после 11 сентября 2001 года ситуация усугубилась еще больше. Вы, наверное, обратили внимание на вооруженных людей. — Тут начальник охраны ударил рукой по стене, на которой красовались фотографии самых известных террористов. — Мы настороже, надеюсь, вы поймете. Прошу прощения, если Мандегу вел себя невежливо. Да, а что касается вас… — он снова сел на стул и начал листать мой паспорт, словно это была книга, в которой имеется много интересных вещей, — к вам посетитель.