Ожидайте перемен к лучшему - Виктория Борисова Страница 25

Вот уже нечем стало дышать… Еще немного – и раздавит насмерть! Сережа зажмурился от страха, сильнее заработал руками и ногами, извиваясь всем телом, словно ящерка или змея, и в следующий момент уже шлепнулся на траву с другой стороны. Он поднялся на ноги, потирая ушибленную коленку, и хотел было крикнуть приятелям, что пролез, выиграл спор, но в этот миг его взгляду предстало такое, что Сережа позабыл обо всем на свете.

Посреди поляны горел костер, аккуратно обложенный камнями-валунами. Но главное… У костра он увидел очень странное существо – с бородатым человеческим лицом, острыми ушами и огромными обезьяньими ручищами, прямо как у гориллы в зоологическом музее. Голову его венчали рога вроде оленьих, только поменьше, а тело, облаченное в длинный балахон из сыромятной кожи с нашитыми разноцветными ленточками и бубенцами, покрывала буроватая шерсть – даже на шее и на лице видно. Пригнувшись вперед и мерно ударяя колотушкой в бубен, человек-зверь плясал, переступая по траве когтистыми лапами, похожими на медвежьи.

Бум, бум, бум… В звуках бубна, в движениях странного танцора было что-то завораживающее, почти гипнотическое. Сережа хотел было бежать отсюда прочь без оглядки, но почему-то не мог даже пошевелиться. Он изо всех сил вжался спиной в шершавую кору дерева и от души надеялся, что случится чудо, что человек-зверь не заметит его…

Заметил.

Он принюхался, втягивая ноздрями воздух, потом обернулся, и его маленькие, глубоко запавшие глаза на миг сверкнули нехорошим, опасным огнем. Сережа с ужасом увидел, как человек-зверь осторожно опустил на землю свою колотушку и бубен и пошел прямо к нему, развалисто и цепко ступая широкими лапами.

Мальчик почувствовал на лице горячее, остро пахнущее чужое дыхание. Когда цепная собака Милка облизывала ему лицо, из пасти у нее пахло так же. Вот сейчас растерзает, вцепится в горло – и все! Сережа сжался от ужаса, но зверь почему-то не торопился.

Он долго, внимательно и изучающе смотрел ему в лицо, как будто читал только ему одному ведомые знаки. Потом разлепил губы и с явным усилием, будто нечасто приходилось ему говорить, вытолкнул из горла два слова:

– Кто ты?

Этот вопрос (и даже то, что человек-зверь вообще умеет говорить!) показался таким странным и необычным, что Сережа совсем растерялся. Что ему ответить? Я – Сережа Белов, мне почти семь лет, скоро пойду в школу? Он чувствовал, что такой ответ был бы разумным и правильным где угодно, только не здесь и не сейчас. Он подумал еще немного и вдруг, неожиданно для себя самого, набрал в грудь побольше воздуха и крикнул:

– Тринадцатый! Я – тринадцатый…

Человек-зверь стоял, чуть склонив голову набок. И кажется, остался доволен! Губы его раздвинулись в подобии улыбки, обнажая острые и мощные, чуть желтоватые клыки. Он протянул вперед огромную руку-лапу, поросшую редкой буроватой шерстью, и длинным, корявым указательным пальцем чуть коснулся Сережиного лба над самым переносьем. Словно сухой, горячий ветер ударил в лицо, перед глазами на миг вспыхнул ослепительный свет, потом все погасло…

Колька с Витькой были в полном недоумении. Ну куда он мог подеваться, этот городской? Ведь только что был здесь, карабкался на дерево, потом протискивался в обугленную развилку и смешно дрыгал ногами, а теперь исчез… Несколько раз они обошли вокруг старого дуба, звали, кричали – все бесполезно.

Небо нахмурилось, подул холодный ветер, и совсем уж ясно стало, что вот-вот начнется дождь, да не просто дождь, а настоящий ливень. Но главное… Оба они почувствовали неожиданно такой темный, нерассуждающий страх, что просто невозможно было оставаться здесь!

Мальчишки переглянулись и, не сговариваясь, бросились бежать прочь от этого места. Только у околицы деревни они остановились, чтобы отдышаться немного. Витька шмыгнул носом и оглянулся туда, где из-за леса уже наползала огромная серая туча.

– А этот… малой как же? Там, в лесу?

Колька пожал плечами и ничего не ответил.

– Ох, и попадет нам теперь… – Витек поежился, будто прямо сейчас ощущал прикосновение отцовского ремня.

– Болтать не будешь – так и не попадет, – хмуро, как взрослый, ответил Колька.

– Он же с нами был!

– А кто видел? Кто знает? Ты молчи себе, сопи в две дырочки. А то… Понюхай, чем пахнет!

Колька поднес к его лицу жилистый, крепкий кулак. Витька опять шмыгнул носом, утерся рукавом рубашки и побрел к дому, ссутулившись, словно древний старик. На душе было погано. Лучше бы уж выпороли…

Сережина мать вернулась поздней электричкой. Идти от станции пришлось под дождем, и она очень устала и вымокла. Знакомый дом встретил ее темными окнами. В первый момент она подумала, что Сережа уже лег спать, не дождавшись ее, но все равно почему-то забеспокоилась.

Она сняла промокшие туфли и вошла в комнату, осторожно ступая босыми ногами по толстым домотканым половикам. Не разбудить бы сына. Свет включать она тоже не стала. Вот сейчас раздеться быстренько – и под одеяло, и спать, спать до утра… Только посмотреть сначала, как там Сережа, не раскрылся ли во сне.

Увидев пустую, аккуратно застеленную кровать, Зоя в первый момент просто за голову схватилась. Кинулась было к хозяйке, но разбуженная Зинаида Матвеевна (как-то ее угораздило целый день проспать!) ничего путного сказать не могла, только моргала заспанными, слезящимися старческими глазами и растерянно повторяла: «Сережа? Да вот только что здесь был…»

Зоя отмахнулась от бестолковой старухи и уже хотела было идти искать сына – в темноту, в никуда, поднять на ноги всех в деревне, если понадобится, но в этот миг Сережа появился на пороге – взъерошенный, с исцарапанными ногами и руками, но зато живой и целый! Она всплеснула руками и кинулась к нему.

– Где ты был?! – Она почти кричала, трясла сына за плечи, но мальчик не реагировал на вопросы, только улыбался такой отрешенной улыбкой, что мать напугалась еще больше. В его глазах была пустота, словно он не понимал, что с ним, где он находится и как тут оказался.

В конце концов она уложила Сережу в постель, грозно пообещав: «Я с тобой завтра еще поговорю!», а сама долго лежала без сна. Мысли, как нарочно, лезли в голову тяжелые и неприятные – о том, что сын растет каким-то странным, что от мужа помощи мало, вот уже вторую неделю не приезжает на выходные, а тут мальчишка где-то бегает до полуночи… Мало ли что могло с ним случиться! Небось опять эти деревенские подбили. А дождь-то вон какой, не простудился бы.

Удивило и озадачило ее только одно: одежда у мальчика осталась совершенно сухая. Даже тапочки не промокли.

На следующий день Сережа проспал почти до одиннадцати и поднялся веселый и бодрый, словно ничего не случилось. Зоя немного успокоилась, но, сколько она ни расспрашивала сына, где он был вчера так долго, ребенок упорно твердил одно: «Я не помню» – и смотрел пустым, непонимающим взглядом, который всегда так пугал ее. В конце концов пришлось отступиться, но теперь она больше не оставляла его одного – боялась.