Бессмертные - Клаудия Грэй Страница 24

Ошибки быть не могло!

Я подумала, что мне следовало знать о его присутствии, менядолжны были предупредить. Возможно, я даже слишком разволновалась из-за того,что мне никто ничего не сказал. Но несмотря на негодование, я все же решилазадержаться. А что, если остальные попросту ни о чем не догадываются? Казалось,они считали, что он привлекает повышенное внимание всего лишь за счет своейвнешности. А ведь даже если собрать его волосы в хвост, а на него надеть джинсыи бейсболку, прославляющую «Стрелы Чакатти», — можно ведь предположить,что время от времени, пусть и исключительно после заката, его замечают вповседневной одежде, — все равно он будет выделяться в толпе, словно орелна голубятне.

Я не стыжусь того, что сделала дальше, — это было моеправо и мой долг. Пусть все остальные слепы, но только не я! О нет, я ничуть непохожа на доблестного охотника на вампиров. Простите, если вы надеялись, чтосюжет будет развиваться в этом направлении. Я всего лишь любопытнаявосемнадцатилетняя женщина, которая порой — ладно, зачастую (спасибо тебе,папа) — берет на себя многовато и ненавидит проигрывать, если уж принялавызов. Так что, ну… Читатель, я последовала за ним.

Позади на скользкой как лед танцплощадке тысяча ног топала,подпрыгивала и спотыкалась, оркестр играл, канделябры сияли.

А я кралась, словно пантера — ну хорошо, белаяпантера, — сквозь толпу, шпионя за нечестивым господином Ангелом, чьейфамилии, похоже, не знал никто — я расспрашивала о нем то здесь, то там.

Поначалу он танцевал вальс с оцепеневшей девицей, едва непадавшей в обморок. Правда, она совершенно пришла в себя после того, как оноставил ее ради другой. В течение этого вечера я еще неоднократно натыкалась нарасстроенных барышень, кипящих от злости, или вздыхающих, или даже рыдающих —или строящих планы, как заманить его обратно.

За десять танцев он показал себя довольно разборчивымкавалером, сменив около десятка партнерш. Пусть эти девицы ни о чем недогадывались, но все же им повезло, раз не они оказались избраны им для ночногопиршества.

Я отметила, что танцует он просто потрясающе. Мимоходомзадумалась, окажется ли он столь же хорош в клубе, и решила, что да, посколькувесь род вампиров просто обречен сохранять изящество в любых обстоятельствах.Это их неотъемлемое свойство.

Он так и не сумел обнаружить мою слежку — я позаботилась обэтом. Я уже говорила, что мне хорошо удается создать иллюзию моего присутствиятам, где меня на самом деле нет, — и наоборот. Но время от времени оноглядывался, и порой на долю секунды казалось, что он слегка обеспокоен. Он былВампиром и чувствовал, что кто-то идет по его следу. Но также я видела, что насамом деле он не верит в такую возможность. Его бросающееся в глаза сходство стипичным кровососом служило отличной маскировкой. Он походил на актера в ролиисчадия ночи и хотел убедить всех, что так оно и есть. Настоящий вампир остригбы волосы, оделся в лохмотья и держался в тени.

И так продолжалось около двух часов — он сверкал в центресцены, я незаметно преследовала его.

А затем он нашел ее.

Я была ошеломлена, но ненадолго. Она великолепно выглядела ибросалась в глаза — безупречно одетая, накрашенная, в ореоле сияющих золотыхволос. Идеальный выбор. Она полагала себя звездой вечера и убедила в том жемногих окружающих. Так что мало кто усомнится в том, что он тоже так решил.

Под обстрелом уже примерно семидесяти с лишним растерянных иревнивых взглядов он непринужденно увлек жертву прочь с танцевальной площадки,и вскоре они истаяли на очередном пролете скользких лестниц, ведущих вниз инаружу, за бархатным занавесом ночи.

Выслеживать их дальше в моем блестящем и мерцающем нарядеоказалось куда труднее, поскольку темнота остается темнотой, даже если надозером восходит месяц. Но все же и здесь мне удавалось прятаться. У меня был кэтому врожденный талант, но Энтони научил меня притворяться бликом лунного светав зарослях кустов, белой ланью, метнувшейся от дерева к дереву, — дапопросту обманом зрения. И сейчас все эти навыки мне очень пригодились.

Эти двое оказались довольно-таки неоригинальны в выбореместа для отдыха. Но если в вашем распоряжении находится огромное озеро,похожее на полированный серебряный поднос, а со всех сторон окружает темнота,вам неминуемо придется устроиться где-то на их границе. А это, по-видимому,подразумевает, что Вампир Ангел — романтическая натура. Должно быть, избраннаялегенда впечатляла и его самого.

Некоторое время я наблюдала за парочкой, сидящей на скамье укромки воды. Они беседовали: он говорил тихо, но она обладала голоском высокими пронзительным, так что до меня время от времени долетало что-то вроде: «Ухты!» или «И что ты тогда сделал?» Его слова я тоже могла разобрать — у меняотличный слух, — но все это напоминало диалог из фильма — очень приличногои высокоморального. Он рассказывал ей о своей суровой жизни, о романе, которыйон хотел бы написать, и время от времени цитировал стихи Байрона или Китса.Большинство парней поступает примерно так, но получается у них довольно жалко,в то время как в его устах весь этот романтический бред производил впечатление,не переставая, однако, быть всего лишь спектаклем для дурочки. Он исполнял рольВампира в пьесе, которую сам же и написал, не без таланта, надо признать. Ягадала, не простирается ли его увлечение своей ролью до того, что он днем спитв гробу — уютном, комфортном, с хрустальным бокалом питьевой воды под рукой…

А затем — довольно неожиданно, поскольку я почему-то несумела предсказать, когда именно это произойдет, хотя и знала, что этонеизбежно, — он склонился к ней.

«Она что, и правда настолько тупа и полагает, что этоокажется всего лишь поцелуем?» — подумала я.

Разумеется, сама идея вампиров очень романтична. Но толькодо тех пор, пока вы не задумаетесь о том, что они в действительности делают.Они кусают вас, а это, если происходит вопреки вашим желаниям и ожиданиям,является физическим насилием. А затем они крадут вашу кровь, что, в своюочередь, является воровством, опять же если только вы сами искренне не желалиих накормить собой. И кем в таком случае предстает совершающий все это вампир?Грабителем, не побоюсь этого слова.

Когда он подался к ней, я тоже сорвалась с места, бросиласьвперед и метнулась к ним, белая, словно ванильное мороженое. Я постараласьверещать еще выше и пронзительнее, чем она, хотя это и потребовало некоторыхусилий.

— О, привет! Я вам помешала? Простите! Но я заблудилась— это же такое громадное имение, вы не находите? О, вы не возражаете, если яприсяду на вашу скамейку? Я блуждаю по округе уже больше часа. Да где же этотзамок? Никогда бы не подумала, что можно потерять такую огромную штуковину, но…

И я плюхнулась на сиденье, вздохнув, словно женщина, котораянашла себе местечко и собирается остаться здесь надолго.

Они оба ошарашенно глазели на меня. Она вдобавок выгляделаеще и разъяренной, а он — скорее так, словно только что нашел ответ на давномучивший его вопрос. И несомненно, найденный ответ звучал так: «Да! Именно этагипсовая особа и преследовала меня!»