Синтар. Остров-убийца - Сора Наумова Страница 15

Он решительно направился к сараю и отворил рассохшуюся дверь.

В лицо тут же пахнуло застоявшимся воздухом с характерным запахом плесени и пыли. Здесь очень давно никого не было. Макалистер оглядел старый садовый инвентарь, разложенный как попало, будто в спешке, а пройдя пару шагов, он ударился ногой и валяющееся на боку жестяное ведро. В абсолютной тишине раздался неприятный грохот. Однако это несчастное ведро, возможно, спасло ему жизнь, потому что прямо за ним в полу чернел прямоугольник открытого люка, и упади Генри в него по неосторожности, мог бы переломать кости.

Генри присел на корточки возле отверстия в полу. Миазмы сырости и земли вызывали в памяти не самые приятные ассоциации, лезть туда совершенно не хотелось, но Генри чувствовал взгляд в затылок, леденящий и пристальный. Было ли это подсказкой или ловушкой, узнать об этом можно было, лишь спустившись в подвал. Он включил фонарик на телефоне и попытался сверху оглядеть пространство под сараем, однако кроме грубых досок пола ничего не разглядел. Вздохнул, поставил ногу на верхнюю ступеньку лестницы, шаткой и весьма опасной на вид, и вдруг с ужасающей четкостью понял, что все-таки попался на удочку. Легкий, почти невесомый толчок в грудь, и пальцы предательски соскальзывают. Короткий миг падения, и Генри спиной приземлился на грубый жесткий пол. Телефон отлетел в сторону и погас. Люк захлопнулся.

Когда стало абсолютно темно, Генри замер на полу, не решаясь подняться. Тьма давила на него со всех сторон, сырые запахи старого подвала, сочащийся из-под грубо сколоченных досок запах земли настойчиво лезли в нос и заполняли собой легкие. Генри стало нечем дышать, к горлу подкатила тошнота, вызванная приступом паники. Он вспотел, кровь билась в ушах барабанной дробью. Только не снова… Он не хотел здесь находиться, только не один. Не в темноте. Зрение отчаянно пыталось адаптироваться, но не могло справиться с полным отсутствием источников света. Генри прижал ладонь ко рту, борясь с тошнотой. Глупая шалость неведомого призрака вдруг в одночасье обернулась кошмаром. Словно кто-то точно знал, чем можно напугать Макалистера, всколыхнуть в нем почти животный, отнимающий способность мыслить ужас. И, черт побери, у него это получилось.

Раз, два, три – на меня посмотри.

Она смотрела на него из темноты. Ее глаза – бесцветные, блеклые, с закручивающимися в глубине водоворотами, свинцово-серыми, как зимнее море – вернулись из далекого прошлого, из прошлого, которые хотелось, но не получалось забыть. Его первый призрак.

Четыре, пять – давай-ка играть?

С тех пор с ним больше не хотели играть соседские дети. Мальчишки дразнили, но всегда издалека, а их матери шептали ему вслед древние молитвы, отгоняющие злых духов. Только настоящих духов они отогнать не могли, и когда одноклассница Генри упала с обрыва, нашелся человек, который сказал: «Это он виноват». Он во всем виноват…

Шесть, семь, восемь – мы все просим.

Их становилось все больше. Мертвых всегда было больше, чем живых, они искали Генри, потому что хотели покоя, которого он не мог им дать. Он мог просто говорить с ними, а они чаще всего даже не могли ему ответить, только возникали на пути и провожали его спину слепыми взглядами. Генри отчего-то был уверен, что все они слепы.

Девять, десять – кого из нас повесят?

Джон Дэвис болтался в петле, когда Генри, горящий надеждой, нашел его на втором этаже маленькой гостиницы на дороге из Ковентри в Дерби. Его ноги в грязно-белых носках плавно покачивались, веревка поскрипывала, мерно гудел включенный кондиционер. Все, что знал Генри, это имя, фамилия и то, что Джон Дэвис вернулся с острова Синтар неделю назад. Что он там видел, что пережил? Почему в электронном письме на вопросы Генри он ответил: «Остров уже выбрал жертву»?

Кого выбрал остров?

Сорату?

Генри барахтался в своем собственном помутненном сознании и никак не мог отыскать выхода. Это уже была не просто паника или приступ клаустрофобии. Нет, это было нечто большее. Он ощущал себя в капкане. Генри попытался отыскать телефон, но тот словно испарился. Короткие ногти царапали грубую древесину, под них набивались щепки. Кроме того становилось все холоднее, кожа, разгоряченная и влажная, быстро остыла и покрылась мурашками. Генри сел на колени и уперся руками в пол. Его трясло.

– Кто-нибудь…

Он уже и забыл, как это страшно, оказаться одному, без выхода, без света, без надежды на спасение. Так мало людей знало об этом его страхе. Никто не станет искать его здесь, а земляные стены заглушат крики. Рука метнулась к горлу, царапая кожу…

– Ты тут, Генри? Генри, отзовись, пожалуйста!

В подвал хлынул свет из открытого люка, хотя, пожалуй, это было преувеличением. И все же для Генри этот светло-серый прямоугольник над головой был настоящим райским светом.

– Я здесь! – крикнул он и порывисто вскочил. И только теперь заметил, как щипало свежие царапины и гудела при движении голова.

– Слава Богу! – в люке показалась голова Сораты. – Фу, кошмар. Что ты тут забыл, Генри? Я с ног сбился, пока тебя разыскивал.

Он протянул руку, и Генри с благодарностью за нее ухватился скользкой от крови ладонью. Выбравшись из сарая, он все-таки не выдержал и рухнул на колени, жадно втягивая ртом прохладный вечерний воздух. Казалось, он спал и вот, наконец, проснулся.

Сората опустился на траву рядом:

– Генри, – его рука легла ему на плечо. – Генри, взгляни на меня. Что с тобой произошло?

Генри покачал головой, не поднимая лица. По щекам катились слезы.

– Пожалуйста, Генри, – Сората придвинулся ближе, сильнее сжимая плечо. – Когда ты молчишь, мне страшно.

В его голосе звучало неподдельное участие, и Макалистер шмыгнул носом. Когда он поднял взгляд с земли, перед ним мелькнули белые мужские кроссовки. Видение было таким четким, что удалось разглядеть даже логотип фирмы.

– Генри?

Макалистер повернулся к Сорате, не стесняясь показаться тому жалким. В конце концов, он уже видел его таким.

– Все в порядке. Правда.

– И ты поэтому плачешь?

Генри не нашелся с ответом, и Сората грустно улыбнулся:

– Ты заставляешь меня чувствовать себя неловко, как будто я тебя обидел. Впрочем, возможно это и впрямь так. Прости.

– Мое падение никак не связано с… – Генри постарался сгладить фразу, – утренней поездкой. И тебе не за что извинятся. На самом деле это я перегнул палку, следовало брать во внимание и твои чувства тоже. Твои чувства к ней.

Сората помрачнел. Его пальцы слишком больно стиснули плечо Генри.

– Давай больше никогда не заговорим с тобой на эту тему? Она причиняет боль нам обоим, а я не хочу делать тебе больно.

– Иногда это необходимо. Опускает с небес на землю.

Их взгляды пересеклись, и Сората первым отвел глаза, однако перед этим в них блеснул тщательно подавляемый испуг.