Падшие из ада - Илья Шумей Страница 11

– Ну, это всяко лучше, чем совсем ничего. Я же понимаю, что сейчас не до разносолов, привередничать не приходится.

Даже удивительно, насколько беспомощным, бестолковым и бесполезным оказывается современный человек, отключенный от электричества и средств коммуникации. Мы так привыкли к многочисленным удобствам, предоставляемым нам современными технологиями, столь глубоко погружены в техническую и информационную инфраструктуру, что даже не отдаем себе отчета, как сильно мы от нее зависим. И состояние несчастного, выдернутого из привычной среды обитания, весьма близко напоминает вытащенную из воды рыбу, что беззвучно хлопает ртом и хаотично дергает плавниками. И точно так же, как и она, современный городской человек, оторванный от благ цивилизации, обречен на верную смерть.

Подобные невеселые мысли в течение дня не раз навещали мою голову, которой было откровенно нечем заняться. Особенно с учетом той непривычной тишины, что царила в доме. Я невольно постоянно прислушивался, каждую секунду ожидая, не пискнет ли включившийся проектор, не заурчит ли вновь заработавший компрессор холодильника, не оживет ли Роби. И такое непрерывное напряжение здорово изматывало, ни на секунду не позволяя хоть немного отвлечься. Только сейчас я осознал, сколько самых разнообразных звуков окружало меня до сих пор – музыка, которую слушала жена, негромкое жужжание горничной, журчание воды в мойке… Ах, да, вода! Ведь ее мы тоже лишились. В результате туалет очень скоро наполнился давно забытыми ароматами деревенской уборной, и мы старались заглядывать туда как можно реже, чтобы не выпускать их в квартиру. Собственно, без воды там и делать-то было особо нечего, ведь в темноте даже на собственную неумытую физиономию в зеркало не полюбуешься.

После тоскливого завтрака, состоявшего из нескольких сэндвичей, запиваемых холодным соком, мы оказались предоставлены сами себе. Чтобы хоть чем-то заняться, мы с Кирой прогулялись в холл, надеясь разведать ситуацию, но ничего нового не узнали.

– А те жильцы, что вчера вечером оказались в остановившихся лифтах, они так там и сидят? – вспомнила вдруг Кира, любившая побеспокоиться за совершенно посторонних людей.

– Вряд ли, – для очистки совести я потыкал пальцем в безжизненную кнопку вызова, – если я не ошибаюсь, при отключении кабина должна автоматически спуститься вниз и открыть двери.

– Ну, слава Богу! – выдохнула жена облегченно, хотя и с легким оттенком разочарования. Что ни говори, а мысль о том, что где-то есть несчастные, которым повезло еще меньше твоего, чуточку согревает.

Немного попускав слюни у выключенного торгового автомата с шоколадками и газировкой, мы вернулись в постепенно остывающую квартиру, которая теперь воспринималась не как уютное гнездышко, а, скорее, как тюремная камера. И от побега нас удерживали не решетки на окнах и крепкие запоры, а подозрение, что в других местах дела обстоят ничуть не лучше.

Дабы предупредить возможные проблемы, нам пришлось слегка утеплиться, не дожидаясь, когда от холода начнут стучать зубы, ну а после нас с головой накрыла смертельная скука.

Ну чем, скажите на милость, может занять себя современный человек при полном отсутствии электричества и доступа в сеть?

Некоторое время я провел в кресле, вооружившись биноклем и рассматривая полускрытый пеленой низких облаков город. Раньше я взирал на суетящихся там, внизу людишек с легким оттенком снисхождения, осознавая, насколько выше подавляющего большинства из них я нахожусь как в буквальном, так и в переносном смысле. В ответ я почти чувствовал исходящую от них зависть и глухое недовольство, вечно сопровождающие тех, кто добился большего. А вот сегодня мы с ними словно поменялись местами, и уже я завидовал их беззаботности. Ведь всех их дома ждал горячий ужин и душ, а вот мои собственные перспективы в данный момент выглядели довольно туманно. А также холодно, голодно и грязно.

В надежде согреться, я заглянул спортзал и около часа расслабленно тягал железо, благо гантелям подзарядка не требуется. Еще можно было бы полистать книжку, но всю бумажную библиотеку мы оставили в загородном доме у моих родителей, о чем я теперь горько пожалел.

От безысходности я даже продумал и проговорил в уме свой доклад на Правлении, но для полноценной презентации требовалось подготовить набор слайдов, что снова завело меня в тупик.

Однако сильней всего изводило полное отсутствие новостей о происходящем за пределами нашего крохотного мирка, ограниченного стенами квартиры. Ни сведений о возобновлении энергоснабжения, ни весточек из внешнего мира, ничего. Быть может мы – первые жертвы начавшейся мировой войны, о которой нас забыли предупредить? Да, мимолетный взгляд, брошенный за окно, говорил, что в остальном городе ровным счетом ничего не изменилось – фонари горят, машины проносятся по магистралям как обычно, но без постоянной информационной подпитки волей-неволей начинаешь додумывать всякую ерунду.

Я и не подозревал, что отлучение от всех каналов связи окажется настолько болезненным. Наверное, схожие страдания испытывает наркоман, не получивший очередной дозы зелья. В голове словно образовался вакуум, настойчиво требующий наполнения.

Схожая пустота вскоре начала теребить и желудок, вспомнивший о том, насколько скудным был сегодня завтрак. Обеденное время, скорей всего, еще не наступило, но два бутерброда – не та заправка, на которой можно пробегать полдня. Неплохо бы слегка перекусить.

При мысли о времени я вдруг вспомнил, что мой виндер также остановился, и, если я не хочу потом вручную выставлять все свои часы, включая «вечник» от «Жежер», который даже с помощью подробной инструкции настроить не так-то просто, то мне придется всю свою коллекцию подзавести самостоятельно. Чем я и занялся, убив на это дело еще с полчаса и едва не намозолив себе в итоге пальцы.

Тем не менее, мой живот обмануть таким образом не удалось, и подаваемые им сигналы звучали все требовательней. Я не знаю, что именно подстегнуло мой ум – возня с часами или голодные спазмы в желудке, но мне в голову пришла замечательная идея!

Я установил сковороду на три перевернутые чашки, а под нее поместил зажженные декоративные свечи, сварганив нечто вроде импровизированного примуса. И уже через несколько минут мы с Кирой наслаждались вкуснейшей яичницей, которую запивали почти горячим чаем.

Мое изобретение произвело на жену неизгладимое впечатление. Она даже назвала меня Робинзоном, на что я в ответ нарек ее Пятницей. Мы дружно расхохотались, хоть на минуту позабыв про все наши невзгоды.

* * *

– Станислав Андреевич!

Стае вздрогнул, очнувшись ото сна. Он умудрился задремать прямо за рабочим столом, свесив голову набок. Бессонная ночь давала о себе знать. Благо с утра на работу заступил его сменщик, и теперь уже он отдувался перед постояльцами гостиницы, располагавшейся в нижней секции комплекса, которые то и дело буквально пачками вываливались прямо с вещами с лестницы и с ходу закатывали обязательный скандал.

Дежурившие у входа автобусы оперативно развозили их по другим отелям, где администрация «Айсберга» оплачивала им размещение и все расходы, но пошуметь требовалось непременно. Еще бы! Заплатить кучу денег за проживание в самом престижном гостиничном комплексе города и получить в итоге темень, холод и плавающее в унитазе вчерашнее дерьмо. Тут любой возмутится.