Восставшие миры - Фрэнсис Пол Вилсон Страница 10

Я иногда думаю, что о нас скажут будущие историки. Современного мужчину описывает единственная фраза: он прелюбодействовал и читал газеты.

Дж. Б. Кламменс

«Белый олень» стал совсем другим, понял худой светловолосый мужчина по имени Питер Ла Наг, переступив порог. Оформление прежнее: роскошные стенные панели, стойка бара из цельного дерева кирни, дощатый пол… В этом смысле все в целости и сохранности, наряду с запрещением допуска женщин. За пять стандартных лет, прошедших после его последнего приезда на Трон, когда он выпивал и закусывал в «Белом олене», с виду ничего не изменилось и не обновилось.

Изменилась атмосфера и уровень шума. Завсегдатаи не замечали, что за стойкой бара стихли разговоры. Никто не обращал на это внимания, кроме Ла Нага после пятилетнего отсутствия. С годами болтовня стала тише, паузы дольше. Дело не в увеличении среднего возраста посетителей и не в том, что старым знакомым практически уже нечего рассказать. Видны новые лица, кое-какие прежние исчезли. Тем не менее молчание неотвратимо расползалось.

В открытых барах это не так бросалось в глаза. Присутствие женщин как бы поднимало настроение, вносило в залы определенный оптимизм. Общаясь с противоположным полом, мужчины надевали другие маски, изображая крутых настоящих ребят, благополучных, уверенных, у которых все под контролем.

Но в заведениях вроде «Белого оленя», где не бывало женщин, маски оставались дома. Какой смысл пускать пыль друг другу в глаза? Поэтому атмосфера мрачнела, сперва незаметно, к концу вечера ощутимо. Отчаяния, безусловно, не чувствовалось. Времена не так плохи. Вряд ли назовешь хорошими, но и наверняка не плохие.

Плохим было будущее. Никто уже не ждет завтрашнего дня с решимостью и отвагой, не собирается выжать его до капли, чего-то добиться, бросившись в бой. Завтра придется бороться за то, что имеешь, или стараться отдать поменьше, с неохотой, с максимальным сопротивлением.

У каждого мужчины есть мечты: первостепенные, второстепенные и так далее. Мужчины, собравшиеся в баре «Белый олень», от них отказались. Не среди ночи с мучительным воплем, а понемногу теряя надежды, понемногу утрачивая перспективы. Первостепенные мечты отброшены полностью, настал черед второстепенных… Может, еще чуть-чуть подержимся за третьестепенные.

Возникало невысказанное, но уверенное впечатление, будто некая гигантская машина неустанно пожирает, перемалывает, преобразует в никому не нужную энергию все стремления, волю, отвагу и никто не знает, как ее выключить. Иногда в тишине люди действительно слышат, как крутятся шестеренки.

Ла Наг выбрал кабинку в дальнем конце зала, уселся один в ожидании. Пять лет назад он недолгое время был завсегдатаем этого бара, главным образом слушая окружающих. Сведения, собранные разведчиками, которых Тол ива издавна засылала на Трон, не шли ни в какое сравнение с тем, что можно было услышать за один вечер от собиравшихся здесь людей, изнутри досконально знающих местную общественную систему, общественные настроения, государственную политику. Сегодня некоторые постоянные посетители с долгим стажем бросали на него внимательный вопросительный взгляд, чуя что-то знакомое, но угадывая, что в компании он не нуждается.

Если Ла Наг все правильно понял, на что он надеялся, Дэн Брунин с минуты на минуту должен шагнуть в парадную дверь. С ним надо вести себя осторожно. Разумные доводы бесполезны. Страх — вот что на него подействует. Правильно отмеренная доза поставит на место; чуть переборщи — и он либо сбежит, либо ринется в атаку, как загнанный в угол зверь. Опасный, взрывоопасный человек, но, чтобы план осуществлялся по расписанию, помощь Брунина жизненно необходима. Удастся ли удержать его от отчаянного безумства? Наверняка не скажешь, и это очень плохо.

Ла Наг начал припоминать все, что знал о Брунине. Родился на обширных сельскохозяйственных землях Нолеветола, почти не получил образования, целыми днями собирал урожай на инопланетной родительской ферме. С отцом возникли трения, усилились и достигли пика, после чего юный Дэн Брунин бежал — предварительно избив отца до потери сознания. Он как-то умудрился добраться до Трона, где прожитые на улицах Примуса годы закалили и приучили его к городскому образу жизни.

По пути Брунин пришел к заключению, что Империю необходимо свергнуть, причем свергнуть ее должен именно он — любыми средствами, — и признал самым прямым путем к цели убийство правившего Метепа. Его обязательно надо остановить, ибо это грозит гибелью планам Ла Нага.

Когда Брунин вошел, и без того тихое бормотание у стойки бара совсем смолкло, как обычно бывает при вторжении чужака в обособленную компанию. Зная, что вид у него неуверенный и растерянный, он крепко стиснул под бородкой губы, обшаривая зал острым взглядом, и заметил в углу махнувшего рукой светловолосого незнакомца. Разговоры за стойкой постепенно вернулись к прежнему уровню громкости.