Наказать и дать умереть - Матс Ульссон Страница 96

– У меня есть фотографии всех домов в округе.

– Им вы ничего не предлагали?

– Я стучался, но мне никто не открыл. У них на воротах такой же динамик, как у Бергстрёма, и я решил не испытывать судьбу дважды. Как, вы сказали, их фамилия?

– Бенгтссоны, отец и сыновья, – повторил я.

Эгон кивнул:

– Вполне возможно. Но я не помню, когда они сюда переехали.

– Не найдется ли в вашем архиве фотографии Бергстрёма?

– Школьные снимки я просматривал несколько раз. Герт-Инге никогда не фотографировался с одноклассниками. Не могу сказать, с чем это связано. Или он уже тогда боялся публичности? А может, много болел? Не знаю.

– Он часто пропускал школу, – вставил Арне.

– Так есть у вас его снимок? – повторил я.

– Минуточку, не так быстро…

Эгон ухватился за подлокотник кресла правой рукой, одновременно надавил левой на сиденье и вытолкнул себя из кресла. Оказавшись на ногах, он некоторое время балансировал, раскачивался из стороны в сторону на худых ногах.

– Колени… – объяснил он, удаляясь в зал, где когда-то находилось ателье.

Через несколько минут Эгон принес черно-белую фотографию:

– Вот все, что у меня есть.

– Это Герт-Инге? – уточнил я.

Эгон кивнул и ткнул в фотографию пальцем:

– Я не репортер, как ты, Арне, но, случалось, и меня приглашали на мероприятия в разные организации. В тот раз клуб автомобилистов устраивал гонки грузовых машин в Сёдерслэтте. Точно не помню что и как, но Герт-Инге Бергстрём пришел первым.

Я взял фотографию и поднес к глазам.

– Он выступал за Бертила Мортенссона, который занимался грузоперевозками в Альстаде. Мортенссон хотел ее увеличить, вставить в рамку и повесить у себя в конторе, но Бергстрём отказался наотрез. Его едва уговорили сняться. Мне так и не удалось добиться его улыбки.

Бергстрём, мрачнее тучи, стоял на нижней ступеньке машины. Он опирался на открытую дверь, положив левую руку под подбородок. «Вольво» – прочитал я на капоте.

Фигуры Бергстрёма почти не было видно за дверью, но из-под закатанных рукавов выглядывали довольно мускулистые руки. Голова показалась мне слишком большой, а щеки уже обвисли, несмотря на молодой возраст. Прически я не видел из-за надвинутой на лоб кепки.

– Здесь ему только двадцать два, – пояснил Эгон.

– По нему не скажешь, – заметил Арне.

– Он всегда был крупным мальчиком.

Мы достали вырезку из газеты «Даллас-Форт уорд ньюс» и сравнили.

– Где это он? – кивнул Эгон на фото.

– На транспортной конференции в Техасе, – ответил я.

– И здесь его заставили сниматься, – заметил Эгон. – Это же видно. Есть люди, которым очень неуютно перед камерой, тут уж ничего не попишешь.

– Почему Бергстрём не любит фотографироваться? – спросил меня Арне, когда мы поворачивали от дома Эгона Берга на улицу.

– Ему есть что скрывать, – пожал плечами я.

И с этим было трудно не согласиться.

Сам Драган, конечно, не приехал менять мне шины.

Явился юноша по имени Патрик – так, по крайней мере, было написано на беджике, пристегнутом к его комбинезону. На коротко стриженных белокурых волосах лихо сидела бейсболка «Мальмё-ФФ». Он приехал в Андерслёв с домкратом и четырьмя шинами на небольшом автофургоне и мигом взялся за работу.

– Странно, но… не так давно я делал примерно то же самое для другой машины, – заметил парень, меняя третью шину. – Там пострадали две задние. Порезы чуть выше обода, будто тот, кто их сделал, знал, что такие не залатаешь.

– Где это случилось?

– С другой машиной?

– Да.

– В Сканёре… Очень милая дама. Какой-то мужчина взялся подвезти ее до мастерской. Здоровый… Я так и не понял, что она в нем нашла.

Я молча кивал, восхищаясь про себя его ловкими, профессиональными движениями.

Когда парень закончил, я вместе с ним отправился в офис «Шин Драгана». Вместе мы пересекли ремонтный зал, где трудились мужчина и молодая женщина под двумя подвешенными автомобилями. Оба были в элегантных комбинезонах, чистенькие, как официанты дорогого ресторана. В зале – ни пылинки. С каких пор авторемонтные мастерские стали такими? Или здесь больше не имеют дела с красками и лаками?

Драган Вукчевич оказался высоким мужчиной с пышной, тронутой сединой шевелюрой и крепким рукопожатием. Он беседовал с кем-то по телефону, время от времени поглядывая на укрепленный на стене монитор.

По-шведски Драган говорил без акцента. Когда он, пробежавшись пальцами по клавиатуре, напомнил о страховке, я удивился, потому что никак не ожидал, что газетная страховка еще действует.

Я подписал квитанцию и вышел в ремонтный зал, но тут же вернулся.

– Патрик говорил, подобное случалось несколько дней назад. Кому-то прокололи шины в Сканёре?

Драган поднял глаза:

– Точно. Пострадала Лизен, наша постоянная клиентка.

– А как ее фамилия?

– Хотите пригласить на ужин? Что ж, она эффектная женщина.

– Нет, просто странное совпадение.

– Малолетние хулиганы, их сейчас расплодилось…

Еще пара ударов по клавиатуре – и я получил адрес и телефон галереи в Сканёре. Вернувшись в машину, проверил по «Гуглу» – галерея называлась «Гусь». Я заложил адрес в GPS.

Сканёр в тот день выглядел опустевшим, и галерея Лизен Карлберг оказалась закрытой. Заметив движение в комнате рядом с залом, я осторожно постучал в стекло. Элегантная женщина с высоко подобранными волосами в темно-синем костюме отперла дверь и сказала, что галерея не работает. Даме было за сорок. Кольца на пальцах выглядели дорогими или сделанными на заказ.

– Собственно… мне нужна Лизен Карлберг, – объяснил я и посмотрел в мобильник – убедиться, что правильно вспомнил имя.

– Лизен в Стокгольме, но завтра будет здесь. Вы по личному вопросу или насчет картин?

Дама говорила на той разновидности сконского диалекта, которую называют «благородный сконский». Я даже смутился.

– Это личное.

– Дело в том, что сейчас, зимой, мы открываемся только по субботам и воскресеньям, и то на несколько часов.

– Тогда я зайду завтра, если не возражаете.

– Хорошо, что мне передать Лизен?

– Скажите, что заходил Харри Свенссон, хотя она вряд ли меня знает… Позвольте еще вопрос… Я слышал, недавно Лизен прокололи шины?

– Да, откуда вам известно?

– Тех, кто это сделал, нашли?

– Нет, не думаю, что полиция вообще этим занималась.