Наказать и дать умереть - Матс Ульссон Страница 88

Дорога из одного конца поселка в другой не заняла много времени.

Память снова подвела меня. Когда-то Андерслёв казался мне городом, а сейчас стоило пятнадцать минут пройтись от дома Арне по главной улице, и она закончилась.

Насчет «Рыцарей тьмы» Арне не обманул. Я действительно заметил щит с надписью «Dark Knights» и изображением восседающего на мотоцикле рыцаря в доспехах. Он висел над входом в помещение, похожее на большой гараж.

Вывеска имелась, но живых «рыцарей» я не увидел. Улица была безлюдна, а через черные оконные стекла помещение не просматривалось. Правда, от ворот шли колеи, похожие на следы мотоциклетных шин.

Через двадцать минут я добрался до другого конца поселка, с заброшенными железнодорожными путями. Там стоял вагончик, в котором, как утверждал Арне, обосновался бордель. Людей я и здесь не встретил. Единственной приметой цивилизации оказалась торчащая из крыши телевизионная антенна.

На обратном пути к дому Арне я остановился возле церкви.

Аккуратное беленькое здание стояло на холме, рядом с кладбищем. Кто-то копошился за могильными камнями, но кто именно, я не разглядел.

Церковь на холме и бордель в железнодорожном вагончике, банда байкеров, окопавшаяся в центре поселка, и прячущиеся за гардинами обыватели – вот она, Швеция начала двадцать первого века.

Я вошел в кладбищенские ворота. Вроде бы где-то здесь похоронен мой дедушка по материнской линии, однако уверен я не был и некоторое время бесцельно бродил между могильными камнями, а потом присел на скамейку в мемориальной роще. Я не принес с собой ни цветов, ни свечей и теперь старательно вспоминал умерших знакомых и родственников, будто от этого кому-то могло полегчать. В тумане залаяла собака. На слух не определишь: злится она, радуется или подает голос просто так, потому что она собака. В былые времена, когда через Андерслёв ходил поезд, в туманный ноябрьский день на кладбище можно было услышать не одну, а двух или трех собак.

Я возвращался к выходу по другой тропинке, но все равно не нашел ни одной знакомой фамилии. И все это время меня не покидало странное чувство: будто на кладбище я не один. При этом, как ни озирался, никого не замечал. Похоже, здесь повторилось то же, что в нашем старом «тиволи», где мы с Анн-Луиз играли в детстве. Кладбищ я боялся не меньше, чем темных чащ.

Когда-то на главной улице стояло много магазинов. Все их я, конечно, не помнил: две или три продовольственные лавки, салон-парикмахерская, «Лаки-краски». В детстве я захаживал в одно кафе с вечно запотевшими окнами. Там продавали шоколад со взбитыми сливками и маслянистое печенье с сыром, круглое и большое, как шины внедорожника.

Определить дома, в которых когда-то находились магазины, оказалось несложно: по большим окнам и широким лестницам. Сейчас в них располагались пиццерии, маклерские конторы или жилые квартиры. В других поселках между ними обычно вклинивается пара-тройка тайских ресторанов, но в Андерслёве мне не попалось ни одного.

Арне дал мне запасную связку ключей. Вернувшись в его дом, я безуспешно попытался приготовить кофе. Я так долго завтракал в кафе и ресторанах, что забыл, надо ли его кипятить или достаточно залить водой. Мне приходилось делать барбекю, но не кофе. В конце концов я обнаружил у Арне банку с надписью «Чай» и заварил пакетик.

Потом включил ноутбук, зашел на сайт «Радио Мальмё» и ввел в поле поиска «Южная Африка. Бергстрём». Я знал, что материалы хранятся на сайте полгода.

Передачу о Бергстрёме нашел быстро: этому сюжету было всего-навсего девять дней.

Арне слышал, что Бергстрём занимался парковками, однако диктор говорил еще и об охранных предприятиях.

Директор АО «Южный парк и охрана» Герт-Инге Бергстрём заключил контракт с транспортной компанией в Капстадене, а его охранные предприятия в Южной Швеции наладили сотрудничество с южноафриканской фирмой, специализировавшейся на безопасности частных лиц. «А это означает новые рабочие места», – подвела итог ведущая. Далее она сообщила о прошедшей в Капстадене пресс-конференции, и в динамике раздался голос Герта-Инге Бергстрёма.

У меня в голове звучала фраза из фильма: «You think come home late and have alcohol, to smеll alcohol… don’t sit there to lie…» – однако на этот раз я услышал нечто другое:

– We believe in connection people. We make together, South Africa plus Sweden, and we come to earn on this deal for everybody [59].

Я скачал монолог и сравнил его с репликой из фильма «Ханна».

Сделал это скорее для очистки совести. Не нужно обладать абсолютным слухом, чтобы понять: в фильме говорил тот же человек, который девять дней назад выступал в новостях «Радио Мальмё». Совпадало все: и ужасный английский, и странная интонация – не английская, но и не вполне шведская. Как он еще не сказал «small people».

Я вошел в «Гугл». Имя Герта-Инге Бергстрёма часто упоминалось в экономических газетах, однако о нем самом почти не писали. Речь шла о созданных им на юге Швеции высокодоходных малых предприятиях и агентствах по торговле недвижимостью. Я нашел информацию о деятельности Бергстрёма и в США, однако в последнее время он, как утверждалось, активно инвестировал южноафриканские фирмы.

Если я правильно понял, выступление Герта-Инге Бергстрёма по шведскому радио стало из ряда вон выходящим событием. «Дагенс индустри» три года назад разместила о нем короткую заметку, в которой Бергстрёма называли таинственной и даже мистической личностью – «Гретой Гарбо делового мира». Фотографии к материалу не прилагалось.

Он никогда не давал интервью.

Если верить обозревателю экономического приложения к газете «Свенска дагбладет», на Герта-Инге Бергстрёма возлагались большие надежды в связи со спасением «Сааба». Однако, как полагал сам журналист, шансы уговорить Бергстрёма были невелики: уж очень он боялся публичности.

Я никогда не занимался экономической журналистикой, но слышал о сайте allabolag.se, где имеется информация об акционерах всех шведских компаний.

Как выяснилось, кроме «Южного парка», Герт-Инге владел акциями земельных предприятий и фирм по торговле недвижимостью на юге Швеции. Мне оставалось распечатать их список, чтобы показать сведущему человеку.

Один экземпляр решил оставить Арне Йонссону: никто не знает, какая гениальная идея в следующий раз осенит этого человека.

Наконец я набрал в поисковике «Бергстрём. США» и получил размытое фото из газеты «Даллас-Форт уорд ньюс». Бергстрём был снят в компании четырех мужчин. Речь шла о международной транспортной конференции в Шератоне. Темой встречи были грузовые автомобили, однако в статье содержалась лишь самая общая информация, заголовок гласил: «Даллас – город международных встреч».

Под снимком шла подпись: «Слева направо: Джон Флит, Ноксвилл, штат Теннесси; Юто Оно, Япония; Дитер Манн, Германия; Филипп Годар, Франция; Гербинге Бергстрём, Швеция».