Золотой Лингам - Сергей Юдин Страница 73

– Всего лишь короткое, но необходимое предисловие, – успокоил тот. – Так вот, двести тысяч лет назад всю Европу и значительную часть Азии населяли неандертальцы. Сразу оговорюсь, что неандертальцы – не наши предки, они независимо произошли от питекантропов, то есть приходятся нам родственниками, и только. Менялись эпохи, текли тысячелетия, наступали и вновь отступали ледниковые периоды, а неандертальцы оставались господствующим видом этих обширных пространств. За это время они научились разводить огонь, изготавливать колюще-режущее, в том числе метательное, оружие. Так сейчас установлено, что они использовали обоюдоострые рубила, разнообразные росщепы, деревянные копья с каменными наконечниками; они хоронили своих мертвецов, имелись у них и свои мистические верования. И свое искусство тоже было: найдены ожерелья из медвежьих когтей, ритуальные маски и даже нечто вроде музыкальных инструментов – флейт, той эпохи. Вместе с тем неандертальцы весьма сильно отличались от нас, хомо сапиенсов, – приплюснутый низкий лоб, сильно выступающие затылок и надбровные дуги. То есть внешне они – более звероподобны. Кстати, каннибализм у них имел широкое распространение. Да… Но это совсем не значит, что они стояли в умственном отношении ниже нас. Мозг типичного неандертальца по объему даже превосходил мозг современного человека! Однако в отличие от нас, сапиенсов, у них были гораздо сильнее развиты затылочные доли и слабее – лобные. Чтобы вам стало понятнее, отмечу, что лобные доли отвечают, прежде всего, за логико-аналитическое мышление, а затылочные – за символическое, основанное на ассоциативных связях зрительных образов. Следовательно, человек разумный, можно сказать, социальнее неандертальца; в частности, он значительно эффективнее способен подчинять свое поведение нуждам общества, коллектива – короче, слушать других и обуздывать темные, животные инстинкты. Зато если и есть какая-то реальная основа под всякими там телепатиями и магиями, то у неандертальцев это должно было присутствовать максимально…

– Извини, профессор, – в нетерпении перебил его Вадим, – но нельзя ли ближе к теме? Я понимаю, ты привык своим студиозусам лекции долдонить, но мы сейчас – не в аудитории. Короче, кончай нудеть! А то тут как-то… – он поежился, оглядываясь вокруг, – неуютно… и воняет чем-то…

– Терпение, друзья! Я подхожу к сути… Около сорока тысяч лет назад на исконные земли неандертальцев вторглись дикие орды кроманьонцев, то бишь нас, наших прямых предков – хомо сапиенсов. Еще примерно на протяжении двадцати тысяч лет мы жили бок о бок друг с дружкой, а потом неандертальцы – фьюить! – исчезли. Как и почему это случилось – тайна, покрытая мраком. Известно одно: в кострищах древних стоянок неандертальцев неоднократно находили обглоданные кости кроманьонцев. И наоборот.

Что я всем этим, спросите, хотел сказать? А вот что: если так называемый снежный человек действительно существует, он должен быть не кем иным, как неандертальцем. Точнее, современным потомком этого некогда господствующего вида гоминид.

– Та-ак, – протянул Хватко, – ну с этим понятно… В общем, ты полагаешь, что за нашими тремя убийствами стоят неандертальцы… М-да… Хорошо… Хорошо, что мне не надо докладывать это дело на коллегии в прокуратуре… И потом, доказательственная база у тебя слабовата. Не находишь? Где мотивы, улики?

– Улики – вот они, – указал Горислав на настенную роспись. – Говоря твоим языком, злоумышленники сами зафиксировали акт своего преступного деяния. Что же касается мотивации их действий… Знаешь, мне только сейчас пришло в голову, что под легендой об Уносящих сердца демонах кроется реальная основа. Вполне вероятно, что когда-то, возможно, во времена Бохайского царства, здесь обитала целая колония – скажем, не менее тринадцати (возможно, и больше) реликтовых гоминид. И вот, когда естественная для неандертальцев потребность к людоедству окончательно достала местных жителей, последние организовали нечто вроде карательной экспедиции и истребили докучливых людоедов. Но не всех. Одна или несколько семейных пар могли и уцелеть. Ну, скрыться, спрятаться – в тех же пещерах. А их потомство дожило до наших дней. И вот теперь, по прошествии стольких сотен лет, ненавистные кроманьонцы (в лице наших спелеологов) вновь проникают в их родные пещеры. Какова должна быть реакция неандертальцев на это «вторжение»? Вот тебе и мотив! – И, повернувшись к охотнику, спросил: – Антон Егорович, а признайтесь, вы же наверняка видели в этих местах неандертальцев? Не могли не видеть за столько-то лет!

– Ну, одного, кажись, видал… – после минутного молчания, неохотно признал старик. – А что? Думал, пускай себе… Нам с Антониной он не препятствовал.

– Ага! Что я говорил! Точно, только одного? Странно… А «кажись» – это как?

– Это вот как тебя сейчас, – сумрачно проворчал Егорыч. – Только… ты, понятно дело, ученый человек, и все сейчас очень убедительно порассказал, но… по мне, так мирный он! Не мог Лешак человека загрызть, да еще трех зараз… не похоже то на него.

– О! – обрадовался Костромиров. – Вы его даже по имени, вот как… А что мирный – не спорю, до сих пор так, наверное, и было. Пока ваш Лешак не видел в нас, людях, угрозы существованию своему виду – пока не нагрянули непрошеные гости прямиком к нему в дом… При таких обстоятельствах самец – глава и охранитель рода, способен на любые крайности… Конечно, это вовсе не значит, что он злой. Он не злой, просто такой, какой есть… Но очень-очень опасный… А вы, Борис Вадимович, знали о существовании Лешака? …Борис Вадимович! Что с вами?

Все с беспокойством посмотрели на Бориса. А тот словно впал в ступор: молча сидел с приоткрытым ртом, из которого сбегала нитка слюны, и широко раскрытыми глазами пялился куда-то вдаль, в пространство. Горислав помахал у него перед лицом ладонью – никакой реакции. Тогда он проследил направление его взгляда и… тоже раскрыл рот!

Прямо перед ними, буквально в десяти шагах, молча и недвижимо стояло совершенно фантастическое существо – реликтовый гоминид, неандерталец!

Сомнения, что это именно он, у Костромирова отпали сразу: короткие кривые ноги, могучие, как ковши экскаватора, руки; плечи и грудь, густо поросшие рыжей с сильной проседью шерстью; низкий лоб… и глубоко запавшие глаза, из которых изливалось какое-то тусклое, тягучее свечение…

В левой шестипалой ручище неандерталец сжимал короткую заостренную палку, скорее кол, толщиной с молодое деревце. Было совершенно непонятно, как он, при этаких габаритах, сумел подобраться к ним столь бесшумно и незаметно; гоминид будто материализовался из клубящейся позади него тьмы…

Странная оторопь напала на Горислава – все его члены словно налились свинцом, даже мысли – и те ворочались еле-еле, точно он залпом оприходовал бутылку водки. Остальные, похоже, пребывали в том же состоянии, потому как никто из них не шевельнулся и не издал ни единого звука.

Вдруг прямо в мозгу ученого светящейся неоновой вывеской вспыхнуло одно-единственное слово-приказ: «Уходи!». И снова: «УХОДИ!!!» А в следующий момент непрошеный визитер отступил назад и моментально растворился во мраке тоннеля, словно его и не бывало.

На ноги все поднялись одновременно – как по команде, и также слаженно припустили к ведущей на верхний ярус веревочной лестнице… Ни у Костромирова, ни у остальных, обратная дорога через пещерные залы почти не отложилась в памяти; даже проход по узкому скальному карнизу прошел как-то незаметно… В себя они пришли, только оказавшись на берегу горного озера.