Перо динозавра - Сиссель-Йо Газан Страница 72

Лили прошла дальше в гостиную, мимо Анны, как будто ее не существовало, ближе к Сёрену, и остановилась у его ноги. Она была ему примерно по колено, и ее ночнушка доставала до пола. Она притащила за собой Блоппена и плюхнула непослушную собаку на колени Сёрену.

— Ну что, давай попробуем расспросить его, почему он шумит? — спросил Сёрен.

Лили кивнула.

— Я полицейский, — хитро продолжил Сёрен. — Как ты думаешь, может, лучше было бы, чтобы спросил я? Тогда, может, Блоппен решит, что он шумел так сильно, что ты позвонила в полицию.

Лили сочла, что это неплохая идея. Сёрен поднял Блоппена в воздух и посмотрел на него очень строго, сощурив один глаз.

— Блоппен, — сказал он, — почему ты шумишь, читаешь книги, поешь и прыгаешь в постели, так, что Лили не может спать?

Лили восхищенно уставилась на Блоппена. Сёрен издал несколько гавкающих звуков и раздосадованно посмотрел на Лили.

— О нет, — сказал он. — Я совершенно не понимаю, что он говорит.

Лили выглядела ужасно разочарованной.

— Но ты ведь вроде говоришь по-собачьи? Мне казалось, что твоя мама что-то об этом рассказывала.

Лили ликующе обернулась к Анне, прежде чем снова взглянуть на Сёрена.

— А, ну да, — ответила она. — Блоппен сказал, что он дразнится, потому что ему грустно.

— А почему ему грустно? — спросил Сёрен.

Лили серьезно задала этот вопрос Блоппену и внимательно выслушала его гавкающий ответ.

— Ему грустно, потому что кто-то очень дразнит его маму. Очень-очень-очень сильно. Так, что она совсем перестала быть веселой.

Сёрен посмотрел на Лили и сказал:

— Давай договоримся, что я арестую тех, кто дразнит маму Блоппена, чтобы он снова стал веселым, а ты могла заснуть.

Лили кивнула.

— Дай руку, — сказал он, протягивая ей свою огромную ладонь. Лили протянула ему свою маленькую розовую ладошку. — Как только я их поймаю, я сразу приду рассказать об этом вам с Блоппеном, хорошо?

Лили снова довольно кивнула. Потом она немного растерянно развернулась к Анне, и та сказала:

— Давай, солнышко, я отведу тебя обратно в кровать.

— Нет, пусть он, — Лили показала на Сёрена.

— Нет, Лили.

— Да. — Она надулась. — Пусть он!

Сёрен поднялся и успокаивающе взглянул на Анну. Потом взял Лили за руку и пошел к двери.

Потом случилось то, чего никогда раньше не бывало. Лили отпустила руку Сёрена, вернулась к Анне и поцеловала ее. Маленьким сухим поцелуем в щеку.

— Ты меня любишь, мамуля, — сказала она.

Через десять минут Сёрен вернулся в гостиную. Анна сидела на диване, будто окаменев. Сёрен взял стул, стоявший у окна, поставил его спинкой к Анне и уселся на него задом наперед.

— Анна, — начал он. — Прошло трое с половиной суток с того момента, как Ларс Хелланд был найден мертвым, и я не знаю ничего, кроме того, что именно его убило. Сегодня мы нашли тело Йоханнеса, и здесь у меня тоже ничего нет.

— Вы думаете, что это я сделала? — хрипло спросила Анна. Сёрен посмотрел на нее долгим взглядом.

— В данную минуту я не могу ничего исключать. Но если бы вы сейчас попросили меня, после того как я помог донести ваши пакеты из супермаркета и уложил спать вашу дочь, высказаться не для протокола, я сказал бы, что совершенно уверен в том, что вы не имеете никакого отношения ни к смерти Хелланда, ни к смерти Йоханнеса. Все это я должен досконально расследовать, и здесь мне нужна ваша помощь.

— В чем? — Анна вдруг услышала маленькое пятнышко любопытства в своем голосе.

— Ну, для начала, мне бы очень помогло, если бы вы не были так враждебно настроены по отношению ко мне, — мирно сказал он. Анна не поднимала глаз. — Как по-вашему, это возможно?

— Возможно, наверное, — пробормотала она.

— Кроме того, я бы попросил вас пошире открыть глаза и навострить уши и рассказывать мне, что вы видели и слышали у себя в отделении и что вы об этом думаете. Ваш мир для меня — совершенно неизведанная территория, и я должен со стыдом признать, что испытываю определенные проблемы, когда пытаюсь в нем ориентироваться. Все здесь очень приветливы, все охотно отвечают на вопросы приятного полицейского. Но я не продвинулся ни на сантиметр. Вы можете мне помочь, потому что говорите на этом языке, вы понимаете их честолюбие, вы можете смотреть сквозь него. Я надеюсь. По крайней мере, вам это должно удаваться лучше, чем мне, — добавил он. — Помогите мне найти Тюбьерга, например. Я уверен, что он прячется, — но почему? Помогите мне понять Йоханнеса. Вы были его другом, вы должны знать, каким он был. Вы уверены, что он не был геем? Он с кем-то встречался? Вы когда-нибудь сталкивались с чем-то, что может иметь какое-то значение для этого дела? Все, Анна. Мне нужна ваша помощь во всем.

Анна внимательно смотрела на него, пока он говорил.

— А если это сделала я, что тогда? — спросила она.

— Тогда мне придется вас задержать, отвезти в участок, попросить у судьи разрешения на предварительное заключение, после чего вам грозит очень длительный срок в тюрьме. Но я не верю ни в то, что вы убили Хелланда, ни в то, что вы убили Йоханнеса.

— Почему?

— Потому что вам есть что терять, Анна.

Они немного посидели молча.

— Фру Снедкер сказала, что у Лили нет отца, — сказал Сёрен.

— Это не ваше дело.

Сёрен поднял руку, как будто готовился отбить мяч.

— Эй, — предупреждающе сказал он.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала она.

— Но вообще да, вы правы, это не мое дело. Мне просто интересно.

— У Лили есть отец. Его зовут Томас, и он живет в Стокгольме. Он врач. Выяснилось, что его все это не устраивало, — сказала Анна, пожимая плечами и обводя взглядом гостиную. — Все — ребенок, обязательства, девушка, которая оказалась такой нелюбезной, как я. Кому нужно такое дерьмо на подошве? — жестко сказала она, глядя на Сёрена. — Он говорит, что ушел от меня, а не от нашего ребенка, — пробормотала она. — Так он говорит. Но мы не видели его уже два года. Вы довольны?

Сёрен кивнул и собрался вставать.

— Вы должны прийти завтра в участок и дать показания.

Анна удивленно посмотрела на него.

— Ну да, потому что одной моей уверенности недостаточно. Я вынужден взять у вас показания, точно так же как и у всех остальных, замешанных в этом деле. Во сколько вы сможете прийти?

— Я не могу завтра, — сказала Анна, поерзав на месте. — Я еду в Оденсе.

— Нет, вы не едете в Оденсе.

— Нет, мне нужно ехать, — возразила Анна, упрямо глядя на Сёрена.