Наказать и дать умереть - Матс Ульссон Страница 69

– Мои родители никогда не любили Петера, – вдруг сообщила Бодиль.

Я не нашел что ответить.

Она призналась, что тоже не любила его.

– Он не отец Майе, – продолжала Бодиль. – Тот был еще… безнадежнее… если, конечно, такое возможно…

– Это понятно, – кивнул я.

– Не знаю, – пожала плечами Бодиль.

– Что не знаешь?

– Ничего не знаю.

– Не многие люди могут утверждать о себе, что они ничего не знают, – философски заметил я. – Или – что знают все.

По крайней мере, это прозвучало умно.

– Ты мне нравишься, – призналась Бодиль. – С той нашей встречи в Мальмё. Но я обратила на тебя внимание раньше, как только увидела по телевизору.

– Это хорошо, – только и смог сказать я.

– Ничего хорошего, – возразила Бодиль. – Слишком много препятствий. Мне не нравится, что Майя видит в доме столько мужчин.

Я не понял, что она имела в виду.

Бодиль зевнула:

– Я хочу спать. Проводи меня.

Я дал ей подушку и плед, и она прекрасно устроилась на диване.

– А зубы чистить не будешь?

– Обойдусь одну ночь. Как думаешь?

– Обойдешься. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Харри Свенссон.

Я вышел во двор и еще раз посмотрел в сторону моря. Мужчины в плаще не было. Я обошел дом со всех сторон и только после этого запер дверь, закрыл окна, погасил свет и отправился в спальню.

Но не успел лечь, как Бодиль Нильссон возникла у моей кровати:

– Я хочу к тебе.

Я сдернул одеяло. Бодиль скинула полотенце, легла в кровать и повернулась ко мне спиной.

– Похоже, места хватает, – пробормотала она, заворачиваясь в одеяло.

Я обнял ее, и она еще плотней прижала мои руки к своей груди.

– Спокойной ночи, – сказала Бодиль.

– Спокойной ночи, – отозвался я.

С минуту мы молчали.

– Ты спишь? – подала голос Бодиль.

– Нет.

– Я так и поняла.

Она вздохнула.

– А ты?

– Тоже нет.

– Я так и понял.

– Почему?

– Ты разговариваешь.

– А что, если я разговариваю во сне? – предположила она.

– Не похоже.

– А ты когда-нибудь слышал, как разговаривают во сне?

– Нет, но думаю, что это звучит иначе.

Прошла еще минута.

– А знаешь, что говорил Клинтон? – спросила Бодиль.

– Какой Клинтон?

– Билл Клинтон, президент США.

– Он много чего говорил.

– О сексе, – уточнила она.

– О сексе?

– Ага.

– Нет. Я помню, он любил хорошие сигары.

Бодиль рассмеялась.

– На телевидении, перед лицом всего мира, он утверждал, что никогда не занимался сексом с той женщиной… И он не врал, потому что для таких, как он, заниматься сексом означает только вставить… хм… ты знаешь, что я имею в виду.

В ладони закололо, словно по ней пробежал электрический разряд.

– И?.. – не выдержал я.

– И что ты об этом думаешь?

– О теории Клинтона? – переспросил я. – Думаю, каждый волен считать, как ему угодно.

– Значит, секса у нас не было. Договорились?

– Да, ты ведь замужняя женщина.

– Рада, что ты меня понимаешь.

Билл Клинтон никогда мне не нравился. Я даже не мог понять, горит ли у него сигара во рту, или он держит ее для вида.