Седьмое таинство - Дэвид Хьюсон Страница 69

Этого полицейского Роза не знала. На нем была темная, несколько потрепанная куртка, плотно запахнутая от дождя, который теперь лил вертикальными потоками с темного, клубящегося тучами неба. Воспоминания о послеполуденном солнечном свете уже исчезли. Капюшон куртки, насквозь промокший и блестящий от воды, человек Мессины плотно натянул на голову. Сторонний взгляд увидел бы лишь узкую полоску лица с двумя яркими, блестящими глазами. Умными глазами. Заинтересованными.

Потом он достал из кармана куртки зонтик. Ярко-розового цвета, дешевка того же типа, что ее отец успешно продавал в такую вот погоду.

— Агент, — весело бросил он, — вам следует быть готовой к любым неожиданностям.

Его глаза обежали Прабакаран всю, с головы до ног. Точно такие же взгляды сегодня бросали ей вслед мужчины в Тестаччо, хотя, возможно, в них присутствовал также элемент иронии и насмешки. Роза уже проклинала себя за то, что так оделась. Для Беатрис Браманте она стала незаметной, но для всех остальных это был кричащий призыв: посмотрите на меня!

— Спасибо. — Она взяла зонтик, жалея при этом, что не может как следует рассмотреть лицо коллеги. Мессина ничего не сказал по телефону на этот счет. Девушки не понимала, почему ее снимают со слежки. Может, чтобы возбудить какое-нибудь дисциплинарное дело против Фальконе? Эта мысль ее огорчила. Молодому агенту этот инспектор не нравился, но Прабакаран вовсе не желала ему мстить. Если говорить по правде, в начале расследования она взяла на себя гораздо более значительную роль, нежели могла исполнить. Так что ничего удивительного, что начальник понизил ее до статуса, полностью соответствующего опыту.

Маленькое кафе опустело. Женщина за стойкой уже посматривала в их сторону.

— Кофе выпить не хотите? Или вы торопитесь? — Ей хотелось быть вежливой. — Как вас зовут?

— Паскале. Разве Мессина не сказал? Господи, какой бардак!.. И куда все катится, представления не имею! А вы?

— Нет. Так как насчет кофе?

Сменщик еще плотнее натянул капюшон на голову и уставился на струи дождя, отгородившие призрачной стеной старую бойню. Фигуры на крыше портика были почти неразличимы. Человек и бык слились в единое целое в схватке не на жизнь, а на смерть.

— Кофе не хочу, а у вас нет на это времени.

— Паскале, — повторила Роза его имя.

И попыталась вспомнить, слышала ли его когда-нибудь прежде.

— Я отсутствовал некоторое время. Болел. Спросите Перони, когда в следующий раз его увидите, — Джанни вам обо мне расскажет. Или Косту. Вы знакомы с его американской подружкой? — В глазах человека Мессины вновь появилось то загадочное выражение. — Бог ты мой, вот повезло человеку!

— Я обязательно у них спрошу. — Прабакаран расстегнула застежку дешевого зонта, уже думая о долгой дороге обратно к виа Мармората, где она сможет сесть на автобус или трамвай.

— А где она сейчас, эта женщина?

— Дома, насколько мне известно. Редко выходит.

— А мужчина? Мясник, вы сказали?

Агент перевела взгляд на невзрачный муниципальный дом через дорогу.

— Он вошел туда. И не выходил, я его больше не видела.

Сменщик проследил за направлением взгляда Розы.

— А вы все время наблюдали?

— Да, — солгала она. Следить за подозреваемым — интересная работа. Следить за дверью или наблюдать за каким-то дешевым многоквартирным домом, отмечать, кто входит и кто выходит — совершенно неинтересные для тебя люди! — смертельно скучно. Когда солнце на короткое время выглянуло из-за туч, девушка ослушалась приказа Мессины, вышла наружу, нашла скамейку около поросшего травой склона Монте деи Коччи, уселась там и долгое время сидела, ни о чем не думая, чувствуя себя никому не нужной и всеми покинутой. В кафе она вернулась через час, когда, как сказал комиссар, должен был появиться этот человек. Но даже там сидела как во сне. Потом читала газеты. И пыталась вообразить, чем занималась бы сейчас, если бы приняла предложение занять пост младшего помощника адвоката по уголовным делам, имевшего солидную практику в районе Клодио. Уж конечно, не сидела бы в этих ярких вещах, как шлюха, дожидаясь, пока ее сменят на посту, и не нужно будет предавать человека, которого она едва успела узнать.

Где сейчас этот мясник, Роза не знала; впрочем, ей было на это наплевать.

— Вы действительно считаете, что они любовники?

— Вам Мессина про это сказал?

— Ну я же сменяю вас, не так ли?

Прабакаран задумалась о том, что ей удалось увидеть. Это длилось не более тридцати секунд. Разве можно понять суть человеческих отношений, всего лишь раз украдкой заглянув в жизнь двоих совершенно незнакомых людей?

— Они не хотели, чтобы их кто-нибудь видел. Мясник ее поцеловал. Беатрис не ответила… — Важно было подобрать правильное слово. — Но, кажется, не возражала… Это все, что я знаю.

Тут ей бросилось в глаза, как опустились углы его губ. Суровое, жесткое, осуждающее выражение.

— Такое сплошь и рядом случается, — кивнул сменщик. — Мужа сажают в тюрьму, и его лучший друг является, чтобы полакомиться тем, что после него осталось. Таков современный мир. Люди утратили чувство долга и приличия. Малость погулять, сходить налево, туда-сюда, подальше от семейного гнездышка… кто же станет возражать? До тех пор пока это шито-крыто. Пока это не нарушает течения семейной жизни и не препятствует каким-то важным делам. Ведь мужчина должен понимать, что для него действительно важно. А нынче вся беда в том, что людям это безразлично. Вся их жизнь крутится вокруг кончика члена, и ничего другого. Бессмысленно.

Нет, он ей совершенно не нравился. Следовало бы сейчас пойти и переговорить с Бруно Мессиной, рассказать ему все, что он хотел узнать, а потом порадовать отца бутылочкой хорошего просекко, чтобы отпраздновать продажу всех этих драных зонтиков, что он сумел продать в такой холодный мокрый и вообще скверный весенний день.

Он целиком и полностью в вашем распоряжении. — Роза встала и пошла к двери. Сменщик остановил ее.