Высшая Справедливость - Алекс Оуэлл Страница 66

Покойный муж был ее надеждой и опорой. Она любила в нем всё, она гордилась им. Со Стивеном ее жизнь была не только наполнена особым смыслом, но и расцвечена яркими красками. А те остальные, которые вились, кружились вокруг нее, словно мотыльки летним вечером, — ничего подобного с ними не было. Так же, как мотыльки, они быстро исчезали, не оставив никакого следа. Только Хаггерс… Трусливый кролик, слинявший в самую трудную минуту! Забыть, навсегда забыть!

Лиз смахнула слезинку со щеки и притворила дверь детской. Вернувшись в гостиную, она застала Брендона, с напускным безразличием изучающего рисунок паркета, и Трини, сидящую спиной к нему. Лиз решила, что в ее короткое отсутствие они не перемолвились и словом. Но это было не так: едва она вышла, Брендон сразу же попытался возобновить разговор.

— Чем они так увлеклись? — спросил он о детях.

— Рисуют, — холодно отозвалась Трини.

— Рисуют? — удивился Брендон. — Редкое занятие в наши дни. Это вы их надоумили?

— Сами. Лиз подарила Эйблу набор красок — у него скоро день рождения, — нехотя ответила она.

— Тогда им лучше не мешать.

— Угу, — поддакнула Трини, — пока не станут колотить друг дружку.

О’Брайан улыбнулся и, чуть сменив тон, произнес:

— Миссис Дадли… Я понимаю, мой вопрос может вызвать у вас недоумение. Скажите: почему в качестве адвоката вы наняли мистера Ламмерта? Вам кто-то посоветовал?

Трини вспыхнула и устремила на него немигающий взгляд.

— Дело в том, — пояснил Брендон, — что на процессе Ламмерт продемонстрировал полное отсутствие профессионализма. От качества его работы во многом зависел успех дела, а он выглядел на суде не защитником, а случайным человеком с улицы. Я говорю вам это как специалист.

Трини нервно передернула плечами:

— Я полагаю… полагаю… — Она не могла подобрать нужных слов. — Я не обязана отвечать вам, мистер О’Брайан!

— Конечно. Единственное, что мне хотелось бы знать: вы удовлетворены его работой?

— Вполне!

— Пойду сварю кофе, — спускаясь с лестницы, сказала Лиз и, не обращая внимания на то, что Трини процедила: «Я не буду», а Брендон покачал головой, отправилась на кухню.

Секунду спустя из детского уголка раздалось утробное «Вау!», в ответ ему — воинственное улюлюканье индейцев, и сразу за этим — грохот падающих на пол предметов.

— Ну вот — началось! — Трини со вздохом поднялась и твердым шагом направилась в зону «боевых действий».

Брендон тоже встал.

А события в детской компании развивались по своим законам: пока взрослые только пытались завязать разговор, там уже вовсю кипели страсти.

Набор акварельных красок, которым Лиз решила побаловать племянника, был чудесный — дорогой, почти профессиональный, кроме кистей разной толщины, к нему прилагались стопка рисовальной бумаги и набор баночек и ванночек. Мальчику сразу же захотелось попробовать все это в деле. Он разложил подаренные сокровища прямо на полу и принялся рисовать. Ребята окружили его, с любопытством наблюдая, как на абсолютно гладком листе вдруг начали вырастать стены сказочного замка.

И тут Стиви предложил рисовать наперегонки: кто быстрее и лучше изобразит подземный лабиринт дракона. Его клич упал на благодатную почву — все уже горели желанием попробовать. Но Лиззи заявила, что не любит подземных лабиринтов и будет рисовать королевский дворец. Как всегда, начали шумно спорить, бегая вокруг Эйбла и сотрясая кулачками воздух. Юный художник, не обращая внимания на их возню, продолжал трудиться над своим произведением. Вволю поскандалив, дети сошлись на том, что каждый будет рисовать то, что ему заблагорассудится, но обязательно на тему новой компьютерной стрелялки, в которую они недавно играли и где были и замки, и скальные гроты, и таинственные подземные лабиринты, и, конечно, рыцари, драконы, маги и прекрасные принцессы.

Лиз-младшая раздала всем бумагу и кисти, и работа закипела. Лист вручили даже Аманде, но кисточки не хватило, и сестра принесла ей набор фломастеров, которым малышка осталась очень довольна.

Стиви долго пыхтел, закручивая свой невероятный лабиринт. Время от времени, макая кисточку в воду, он останавливался, чтобы перевести дух, и искоса следил за тем, что происходит на других листах. Брат Эйбла — Кейн — «строил» неприступную каменную крепость, а Лиззи принялась старательно украшать свой дворец изнутри и заселять его принцами и принцессами. Рисунок у нее получался неплохой. Эйбл уже дорисовал замок, и теперь из-под его кисти стал появляться доблестный рыцарь в полном боевом облачении. Стояла идеальная тишина, под которую Аманда благополучно уснула.

Все было мирно и чинно до тех пор, пока у Кейна не иссяк энтузиазм. Он все чаще хмурился, глядя на рисунок Эйбла, и в конце концов смял свой лист с недостроенной крепостью. После этого пошло то, что Трини охарактеризовала: «началось» — опрокидывание баночек, тыканье друг в друга кисточками и раздача тумаков без разбору.

Брендон впервые видел сыновей Вика. Они были почти погодки, светловолосые и тоненькие, как былинки. Но Кейн больше походил на мать, а Эйбл на отца — это сразу бросалось в глаза. Пока Трини растаскивала драчунов в стороны, Брендон наблюдал за мальчиками. Он вспомнил, что про его собственных сыновей, разница в возрасте между которыми тоже была невелика, в детстве всегда говорили: «Джефф — в папу, Тим — в маму». Как же быстро они выросли! И давным-давно уже были не в маму и папу, а в самих себя… Глядя на детей Дадли, Брендон коротко вздохнул.

«Наверное, это уже тоска по внукам», — решил он.

Трини не выясняла, кто зачинщик, и взбучку получили все. Постепенно ребята утихомирились. Лиззи, едва сдерживая слезы, забрала свой слегка помятый рисунок и понесла показывать его матери. Эйбл, как только его оставили в покое, снова принялся за рыцаря, а Стиви, подражая ему, уселся рядом. Брендон стоя смотрел на то, как они рисуют.

К ним подошла Лиз в обнимку с дочерью:

— По-моему, у Эйби есть способности. Вам не кажется?

— Да, вероятно… — задумчиво произнес Брендон. — Почему они рисуют левой? Оба левши?

— Нет! — рассмеялась Лиз. — Левша только Эйби, а Стиви паясничает.

— Вот как? А отец Эйбла… тоже левша? — немного рассеянно спросил Брендон.

— Да, у них в роду почти все левши.

— Вика переучивали в детстве, — скороговоркой пробубнила стоявшая в стороне Трини, — он пишет правой.

— Но ты замечала, — вставила Лиз, — что любую вещь, ту же ручку, он берет сначала левой рукой.

Брендон сдвинул брови: «Ох уж эти мне левши! Кажется, ни одна детективная история не обошлась без их участия. Надо сказать Литгоу — пусть еще пошустрит».

— А вообще, говорят, переучивание вредно, — продолжала Лиз, — у ребенка после этого пропадает уверенность в себе и еще что-то там… я читала.