Раскаты грома - Уилбур Смит Страница 63
Раскаты грома - Уилбур Смит читать онлайн бесплатно
– Эй, мальчик. Эй, Цыган, – позвал Гарри, и жеребец просунул голову между столбами и мягкими губами тронул рукав Гарри.
– Сахар, вот чего ты ждешь.
Гарри усмехнулся, протянул руку, и жеребец осторожно взял кусочек сахара.
– Сахар, мой дорогой, – прошептал Гарри, испытывая почти чувственное наслаждение от прикосновения лошадиной морды к коже, и Цыган наклонил голову, прислушиваясь к его голосу.
– Это все. Ты все съел.
Жеребец толкнулся ему в грудь, и Гарри вытер руки о его шею, лаская мягкую гладкую кожу.
– Все, мой дорогой. А теперь побегай для меня. Дай посмотреть, как ты бежишь. – Он отступил и громко хлопнул в ладоши. – Беги, мой дорогой, беги!
Жеребец втянул голову между столбами, заржал и встал на дыбы, молотя передними ногами воздух. На его животе и разбухшей мошонке отчетливо выделялись вены.
Быстрый, плодовитый, сильный, он развернулся на задних ногах.
– Беги! – крикнул Гарри. Жеребец галопом поскакал по тропе, пробитой его копытами, и обогнул весь загон, разбрасывая комья грязи. Свет плясал на его коже и могучих мышцах под ней.
– Беги!
Снова прислонившись к ограде, Гарри смотрел на него с выражением отчаянного желания. Когда на плечах жеребца появились пятна пота, он остановился, и Гаррик крикнул в сторону конюшни:
– Зама, веди!
На длинных поводьях два конюха повели к загону кровную кобылу. Ноздри Цыгана превратились в розовые ямы, он закатил глаза, так что показались белки.
– Подожди, мой дорогой, – прошептал возбужденным, напряженным голосом Гарри.
Майкл Кортни спешился среди камней в самом высоком месте откоса. Несколько недель он боролся с желанием вернуться сюда. Но почемуто это казалось ему предательством по отношению к обоим родителям.
Далеко внизу и позади крошечным пятном виднелся Тёнис-крааль. Перед ним изгиб железной дороги направлялся к разбросанным зданиям Ледибурга.
Но Майкл туда не смотрел. Он стоял за своей кобылой и смотрел на голые холмы, на гигантский ковер деревьев, покрывающий их с севера.
Акация так выросла, что дороги между квадратами исчезли. Темнозеленый покров поднимался и опускался, как застывшие морские волны.
Он никогда еще не подходил к Лайон-Копу так близко. Для него это запретное место, вроде заколдованного леса в волшебной сказке. Он достал из седельной сумки бинокль и принялся разглядывать ферму, пока не остановился на доме. Новая золотая крыша возвышалась над акациями.
«Там бабушка. Я могу поехать туда повидаться с ней, в этом нет ничего такого. Его там нет. Он на войне». Майкл медленно уложил бинокль в сумку. Он знал, что не поедет в Лайон-Коп. Мешает обещание, данное матери. Как и многие другие данные ей обещания.
С тупой покорностью он вспомнил спор сегодня за завтраком; он знал, что родители опять победили. Он не может оставить их – без него они зачахнут.
Он не может последовать за ним на войну.
Майкл иронически улыбнулся, вспоминая свои фантазии. Как сражается рядом с ним, как по вечерам разговаривает у лагерного костра, как заслоняет его собой от вражеского штыка.
В последние рождественские каникулы Майкл часами смотрел с этого места на Лайон-Коп, надеясь хоть на мгновение увидеть Шона Кортни. Он виновато вспоминал глубокую радость, которую ощущал, когда в поле зрения его бинокля оказывалась высокая фигура, шагающая между рядами саженцев акации.
Но сейчас его нет. И если поехать повидаться с бабушкой, это не будет нарушением верности. Майкл сел верхом и глубоко задумался. Наконец он вздохнул, развернул лошадь к Тёнис-краалю и поехал прочь от Лайон-Копа.
«Я не должен сюда возвращаться, – решительно думал он, – никогда, особенно когда он вернется».
Они устали, устали до мозга костей. Ян Паулюс Леруа смотрел, как медленно спешиваются, садятся верхом и стреноживают лошадей его бюргеры. Они устали за три года боев и бегства, устали сознавать неиз бежность поражения, устали горевать по погибшим и по своим детям и женщинам в концентрационных лагерях.
Устали видеть сожженные дома и разбросанные кости своего скота.
Возможно, все кончено, подумал он и снял с головы старую помятую шляпу. Может, стоит признать поражение и сдаться. Он вытер лицо шарфом и испачкал ткань своим потом и пылью этой сухой земли. Он спрятал шарф в карман и оглядел почерневшие от огня развалины фермы на холме над рекой.
Огонь затронул и эвкалипты – листва на них пожелтела и умерла.
– Нет, – громко сказал он. – Еще не кончено, еще осталась последняя попытка.
И он пошел к ближайшей группе своих людей.
– Ja, Хенни. Как дела? – спросил он.
– Неплохо, уум Пол.
Мальчишка отощал, но они все похудели. Хенни расстелил на траве одеяло и лег.
– Ладно, – кивнул Ян Паулюс и сел рядом с ним. Взял трубку и пососал. Из пустой чашечки все еще пахнет табаком.
– Кури, уум Пол.
Один из бюргеров сел и протянул ему кисет из шкуры антилопы.
– Nee, dankie. – Он отвернулся от кисета, подавив искушение. – Побереги для себя. Закуришь, когда переправимся через Ваал.
– Или когда въедем в Кейптаун, – пошутил Хенни, и Ян Паулюс улыбнулся.
Кейптаун в тысяче миль к югу, но именно туда они направляются.
– Да, побереги до Кейптауна, – согласился он и горько улыбнулся. Пули и болезни оставили ему шестьсот измученных человек на полумертвых лошадях, и с ними он должен захватить провинцию размером с Францию. Но это последняя попытка. Он снова заговорил.
– Янни Сматс с большим отрядом уже в Капе. Преториус пересек реку Оранжевую, Де ла Рей и Девет последуют за ним, а Зайтсманн ждет соединения с нами на реке Ваал. На этот раз бюргеры Капа тоже поднимутся. На этот раз...
Он говорил медленно, наклонившись вперед и упираясь локтями в колени, – огромный тощий человек с неухоженной рыжей бородой, посеревшей от пыли и грязи и желтовато-серой у рта. Манжеты рубашки испачканы гноем из язв на запястьях. Подходили люди из остальных групп, садились вокруг, чтобы послушать его и подбодриться.
– Хенни, принеси из седельной сумки мою Библию. Почитаем из Писания.
Солнце уже садилось, когда он закрыл книгу и осмотрелся. Час, проведенный в молитве, возможно, лучше было бы потратить на отдых, но, посмотрев на их лица, он понял, что время потрачено не зря.
– А теперь ложитесь спать, керелы. Выедем рано на рассвете.
Если они не нагрянут ночью, добавил он про себя.
Но сам он не мог уснуть. Сидел, прислонившись к седлу, и в сотый раз перечитывал письмо Генриетты. Оно было написано четыре месяца назад и шесть недель передавалось по цепочке шпионов и отрядов вместе с другой почтой. Генриетта больна дизентерией, обе его младшие дочери тоже, Стефанус и младенец Паулюс умерли от дифтерии. Эпидемии опустошают концентрационный лагерь, и она опасается за жизнь остальных детей.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments