Покушение на убийство - Тони Кент Страница 56

— Я не знаю. Ты должен мне поверить. Я знаю только, что сам себя он называет Стэнтон.

— Если ты его не знаешь, то как ты оказался во всем этом замешан? Как тебе платят?

— Мне не платят. Это не то, чем кажется.

Генри протянул руку и сделал большой глоток воды из стакана, который ему дал Дэмпси. Он был побежден. Дэмпси убрал стул с его груди и позволил ему встать на ноги. Теперь они сидели друг напротив друга, в окружении того, что осталось от разбитого стеклянного стола.

Генри продолжил:

— Они — он — связался со мной около трех лет назад. У меня были проблемы. Моя жена бросила меня, я играл в азартные игры и задолжал много денег очень серьезным людям. Очень много. Почти четверть миллиона. Ситуация постепенно вышла из-под контроля — и вот эти парни уже просят об услугах. О том, чтобы исчезли улики. Об информации о других полицейских. Я должен был все это делать. Я должен был делать то, о чем они просили, или я потерял бы свою работу, и они пришли бы за мной.

Дэмпси не ответил.

— Затем вдруг все прекратилось. Они перестали связываться со мной. Перестали гоняться за своими деньгами. Они просто исчезли, и я попытался обо всем забыть. Я старался наладить свою жизнь. Затем позвонил он. Стэнтон. Стэнтон сказал мне, что он взял долг на себя и просит лишь об одной ответной услуге — и мы в расчете. Я был на седьмом небе, понимаешь? Немного беспокоился о том, что это могла быть за услуга, но ведь всего одна — и все. На подобное я и не надеялся. Поэтому я спросил его, что это за услуга, и он сказал, что мы все обсудим, когда придет время. И на этом все. Он не объявлялся до прошлого месяца.

Дэмпси заерзал на своем месте. Услышанное серьезно его тревожило.

— Это было три года назад? — спросил Дэмпси. — Этот Стэнтон выкупил твой долг три года назад, но не требовал по нему платить до прошлого месяца? Был ли ты дежурным сержантом в Паддингтон-Грин три года назад?

— Да. Я работаю там уже пять лет.

— И что же сказал Стэнтон, когда связался с тобой в прошлом месяце?

— Только то, что мне нужно было убедиться, что я буду работать в день мероприятия. И ничего больше. Просто убедиться, что я буду на дежурстве. Затем, по мере того как день приближался, он снова связался со мной и приказал мне убедиться, что ни один офицер не будет иметь доступа к заключенным в ту ночь. И держать заключенных подальше от кого-либо еще. Я сказал ему, что это невозможно, но он ответил, что в ту ночь это будет легко. Ну, на самом деле он сказал, что это почти наверняка даже не всплывет, и что он свяжется со мной непосредственно в тот день, если в этом появится необходимость, и что в любом случае мы будем в расчете, если я сделаю то, о чем он просит. Я и сделал.

— О чем он просил?

— Сначала ни о чем. Единственный контакт между нами перед днем стрельбы был, когда я пришел однажды домой и нашел у себя на кухне телефон. Стэнтон позвонил и объяснил, что это была специальная линия для наших разговоров. И после этого, вплоть до дня мероприятия, ничего. К тому времени я думал, что сорвался с крючка. Но потом все полетело к чертям на Трафальгарской площади, нам было приказано закрыть участок для всех, кроме Макгейла, и мне позвонили. Несколько раз. Во-первых, он сказал мне придерживаться плана и держать других полицейских из нашего отдела подальше от Макгейла, от камер предварительного заключения. Эта часть была легкой, как Стэнтон и предсказывал. С Макгейлом были двое церэушников, так что я просто держал своих ребят в стороне. Но он звонил снова и снова с новыми требованиями. Теперь я должен был помалкивать о том, что кто-нибудь видел Макгейла. Должен был отрицать, что Лоренс был в здании. Потом мне нужно было открыть черный вход и отвернуться. Все только обострялось. Становилось все хуже и хуже, и я застрял прямо в центре всей этой заварухи. У меня не было выбора.

Дэмпси проигнорировал попытки Генри защитить его действия:

— Отвернуться? Ты знал, что должно было случиться?

— Разумеется, знал. Во всяком случае, к тому времени. Была только одна причина, по которой кто-нибудь хотел бы получить доступ к такому заключенному, как Макгейл. А я к тому времени увяз слишком сильно. Что я мог сделать?