Питер Пэн должен умереть - Джон Вердон Страница 55

– Итак… я буду дома всю ночь. И завтра весь день. Приезжайте, как только сможете. Пожалуйста. Я вас жду. Жду только вас.

И она закончила разговор.

Гурни отложил телефон и посмотрел на Мадлен. Та, сосредоточенно хмурясь, разглядывала вилку, которую собиралась было убрать в ящик. Включив воду, она принялась оттирать вилку, потом сполоснула, вытерла, осмотрела снова и удовлетворенно положила на место.

– По-моему, ты была права, – заметил Гурни.

Мадлен снова нахмурилась – уже на него.

– Насчет чего?

– Что эта молодая женщина либо пьяна, либо не в себе.

Мадлен невесело улыбнулась.

– Что ей надо?

– Хороший вопрос.

– Что ей надо, по ее словам?

– Встретиться со мной. Рассказать, кто убил ее отца.

– Карла Спалтера?

– Да.

– Ты собираешься с ней встречаться?

– Возможно. – Он еще немного подумал. – Вероятно.

– Где?

– Там, где она живет. В их фамильном особняке в Венус-Лейк. За Лонг-Фоллсом.

– Венус – это как Венера, богиня любви?

– Надо полагать.

– И венерические заболевания?

– Ну да, пожалуй.

– Славное названьице для озера. – Она помолчала. – Ты сказал – фамильный особняк. Ее отец мертв, а мать в тюрьме. Кто у них там еще есть в семье?

– Насколько я знаю, никого. Алисса – единственное дитя.

– Да уж, дитятко! Ты туда один пойдешь?

– И да, и нет.

Она посмотрела на него с любопытством.

– Может, прихвачу что-нибудь простенькое из электроники.

– Пойдешь с прослушкой?

– Ну, это будет не так, как по телевизору показывают, когда за углом полный автобус компьютерных гениев и все такое. У меня техника попроще. А ты завтра дома или в клинике?

– Работаю во второй половине дня. Почти все утро буду тут. А что?

– Я просто вот что подумал. Как приеду к Венус-Лейк, перед тем как входить в дом, я позвонил бы с мобильника к нам на домашний. А ты, как снимешь трубку и убедишься, что это я, просто поставь на запись. Я суну мобильник в нагрудный карман, а выключать не стану. Может, идеального качества записи и не будет, но хоть что-то разобрать потом удастся – впоследствии это может пригодиться.

Во взгляде Мадлен отразилось сомнение.

– Это все хорошо: ты сможешь доказать то, что тебе там надо доказать, но… пока ты там, ты же в опасности. За две минуты разговора с Алиссой по телефону у меня сложилось убеждение, что она со сдвигом. Возможно – с опасным сдвигом.

– Знаю. Но…

Мадлен не дала ему закончить фразу.

– Только не говори, с каким множеством опасных психов тебе приходилось сталкиваться! То было тогда, а это сейчас! – Она помолчала, словно усомнившись вдруг, так ли сильно «тогда» отличается от «сейчас». – Ты о ней вообще много знаешь?

Он обдумал вопрос. Кэй много чего говорила об Алиссе. Но сколько в ее словах правды?

– Много ли я знаю о ней достоверно? Почти ничего. Ее мачеха утверждает, что Алисса лгунья и наркоманка. Возможно, спала со своим отцом. Возможно, и с Клемпером, чтобы повлиять на ход следствия. Не исключено, что она подставила мачеху, желая свалить на нее убийство. И вполне вероятно, только что, разговаривая со мной по телефону, она была под кайфом. Наверное, она способна вытворить что угодно – бог весть почему.

– А что-нибудь хорошее ты о ней знаешь?

– Едва ли.

– Что ж… решать тебе. – Мадлен задвинула ящик с вилками и ложками чуть более резко, чем обычно. – Но лично мне кажется, встречаться с ней у нее дома – ужасная затея.

– Я и не стал бы, если б мы не могли провернуть этот номер с прослушкой для подстраховки.

Мадлен еле заметно кивнула, умудрившись этим сдержанным жестом сказать: «Риск слишком велик, но я же знаю, что тебя не остановить».

А вслух добавила:

– Ты еще не договорился о встрече?

Она меняла тему, что само по себе уже было многозначительно, но Гурни притворился, что не понимает.

– О какой встрече?

Мадлен стояла, положив руки на край раковины и устремив на Гурни терпеливый, недоверчивый взгляд.

– Ты говоришь о Малькольме Кларете?

– Да. А о ком еще, по-твоему?

Он беспомощно покачал головой.

– Есть предел моей способности удерживать в голове множество вещей одновременно.

– Ты завтра в котором часу уезжаешь?

Он почуял очередную многозначительную смену курса.

– В Венус-Лейк? Около девяти. Сомневаюсь, что мисс Алисса рано встает. А что?

– Хочу позаниматься курятником. Думала, может, если у тебя найдется несколько свободных минут, ты объяснишь мне, что делать дальше, чтобы перед работой я могла сдвинуть дело с мертвой точки. Вроде бы утро обещали хорошее.

Гурни вздохнул. Он попытался сосредоточиться на курятнике – на основной схеме и на том, что они уже успели измерить, и какие материалы надо купить, и за что браться дальше, – но не смог. Словно для дела Спалтеров и для курятника требовались два совершенно разных мозга. Да еще эта ситуация с Хардвиком! Думая о ней, Гурни каждый раз жалел, что послушался его.

Пообещав Мадлен, что чуть позже разберется с курятником, он отправился в кабинет и позвонил Хардвику на мобильник.

Неудивительно – и чертовски досадно, – но там сразу включился автоответчик.

«Хардвик… оставьте сообщение».

– Эй, Джек, что происходит? Ты где? Объявись. Пожалуйста.

Наконец осознав, что мозг у него дошел до той стадии истощения, когда совсем уже ни на что не годен, Гурни вслед за Мадлен отправился спать. Но когда сон все-таки пришел, это едва ли могло называться сном. Сознание Гурни металось, ходило по кругу, застряв в колее лихорадочных, бестолковых мыслей: опознание личности и обрывок фразы «Хардвик… оставьте сообщение» снова и снова повторялись во всех возможных искаженных видах и формах.