Питер Пэн должен умереть - Джон Вердон Страница 54

– Просто хотел сказать, что я на полпути между Диллвидом и Уолнат-Кроссингом. Буду дома через двадцать минут, даже чуть раньше.

– Хорошо. А что так поздно?

– Был у Хардвика, возникли кое-какие осложнения.

– Осложнения? С тобой все в порядке?

– В полном. Все расскажу, как домой доеду.

– Я уже спать буду.

– Ну тогда утром.

– Осторожнее на дороге.

– Ладно. До скорого.

Он сунул телефон в карман, сделал пару глотков остывшего кофе, выкинул стакан с остатком в урну и выехал на шоссе.

Теперь мыслями его завладел Хардвик. И Гурни не покидало неприятное ощущение, что надо было не слушаться его, а все-таки ехать следом. Конечно, существовал риск, что все пойдет кувырком, одно за другим – перестрелка с нападавшим, выход на сцену официальной полиции, расследование управления касательно Эсти, необходимость умалчивать кое-какие подробности встречи, чтобы не выдать ее, полуправдивые показания, путаница, неразбериха, узлы и хитросплетения. С другой же стороны, была вероятность того, что Хардвик столкнется лицом к лицу – или дулом к дулу – с противником не по силам.

Очень хотелось развернуться и двинуться туда, куда, скорее всего, заведет Хардвика погоня. Но слишком уж много было разных вариантов развития событий. Слишком много перекрестков – и каждый уменьшал шансы угадать верный путь. А даже если каким-то чудом и удастся каждый раз выбирать правильное направление и достичь цели, неожиданное появление стрелка запросто способно создать не меньше проблем, чем решить.

Так он и ехал вперед, раздираемый внутренней борьбой, и наконец добрался до поворота к своему дому. Он вел машину медленно, потому что у оленей водилась привычка неожиданно выскакивать прямо под колеса. Не так давно он сбил олененка, и от этого воспоминания ему до сих пор делалось дурно.

Наверху он притормозил, чтобы дать время дикобразу убраться с дороги, и следил, как тот неторопливо топает в заросли высокой травы на склоне за сараем. Дикобразы пользовались дурной репутацией за обыкновение грызть все, что попадется, начиная с обшивки домов и кончая тормозными трубками у машин. Фермер, живущий чуть ниже по склону, советовал отстреливать их, как только заметишь. «Проблем от них масса, а толку никакого». Но Гурни на такое не хватило бы духу, да и Мадлен не одобрила бы.

Он снова завел машину и уже собирался свернуть на поросшую травой дорогу к дому, как взгляд его привлек отблеск – в окне сарая: яркое пятнышко света. Сперва Гурни подумал, что в сарае не выключен свет – может, Мадлен забыла, когда последний раз кормила кур. Но лампочка в сарае была тусклой и с желтым оттенком, а этот свет – резким и белым. Пока Гурни вглядывался, свет засиял ярче.

Гурни выключил фары. Просидев в полной озадаченности еще несколько минут, он взял с пассажирского сиденья тяжелый металлический фонарь Хардвика и, не включая его, вылез из машины и сквозь темноту зашагал к сараю, ориентируясь на то странное пятнышко света. Казалось, когда он двигается, оно тоже смещается.

Внезапно он покрылся гусиной кожей, осознав, что свет горит вовсе не в сарае. Это было отражение – отражение в окне чего-то, находившегося за спиной у Гурни. Он моментально повернулся и увидел яркий свет, пробивающийся сквозь деревья вдоль гребня холма за прудом. Первая догадка, мелькнувшая у него в голове, была – галогенный поисковой фонарь на крыше военного джипа.

В сарае позади прокукарекал петух – должно быть, его разбудила необычная иллюминация.

Гурни снова посмотрел на холм – на ширящийся, набирающий яркость свет за деревьями. И тут, разумеется, все стало очевидно. Как должно было быть с самого начала. Никаких загадок. Никаких неизвестных машин в ночном лесу. Ничего необычного. Просто полная луна, встающая над холмами в ясную ночь.

Он ощутил себя полным идиотом.

Телефон зазвонил.

Мадлен.

– Это ты там у сарая?

– Да, я.

– Тебе звонили. Ты едешь? – голос у нее звучал как-то очень холодно.

– Да. Просто проверял кое-что. А кто звонил?

– Алисса.

– Что?

– Женщина по имени Алисса.

– А фамилию она тебе назвала?

– Я спрашивала. Она сказала, ты, верно, фамилию и сам знаешь, а если нет, то с тобой и разговаривать не о чем. Голос у нее – не то пьяная вдрызг, не то просто ненормальная.

– Номер она оставила?

– Да.

– Сейчас буду.

Через две минуты, в 10:12 он стоял на кухне с телефоном в руке и набирал номер.

Мадлен в летней пижаме, розовой с желтым, стояла у раковины и убирала из сушилки ложки и вилки.

На звонок ответили с третьего же гудка – хрипловатым, но нежным голосом.

– Возможно ли, что мне перезвонил детектив Гурни?

– Алисса?

– Единственная и неповторимая.

– Алисса Спалтер?

– Алисса Спалтер, от которой жених сбежалтер, – она говорила, точно двенадцатилетка после набега на родительский винный буфет.

– Чем могу помочь?

– А вы хотите мне помочь?

– Вы звонили недавно. Что вы хотите?

– Помочь. Только и всего.

– И как именно вы хотите помочь?

– Хотите знать, кто убил Петушка Робина?

– Что?

– А вы много убийств сейчас расследуете?

– Вы имеете в виду вашего отца?

– Короля Карла? Ну разумеется!

– Тогда скажите.

– Не по телефону.

– Почему?

– Приходите ко мне, тогда скажу.

– Назовите имя.

– Назову. Когда узнаю вас получше. Я всех своих дружков называю какими-нибудь особыми именами. Так когда мы увидимся?

Гурни промолчал.

– Вы еще тут? – спросила она.

– Тут.

– Ага. В том-то и проблема. Вам надо прийти сюда!

– Алисса… либо вы знаете что-то полезное для расследования, либо нет. Либо скажете мне, либо не скажете. Выбор за вами. Решайте прямо сейчас.

– Я знаю все.

– Отлично. Тогда расскажите.

– Ни за что. А вдруг телефон прослушивается. Мы живем в страшном мире. Все прослушивают. Ушки-ушки-на-макушке. Да вы ж детектив, сами знаете. Спорим, вы даже знаете, где я живу.

Гурни промолчал.

– Ведь знаете, где я живу, да?

Он снова ничего не сказал.

– Да-да, спорим, знаете.

– Алисса? Послушайте меня. Если хотите рассказать…

Она прервала его с нарочито преувеличенной, соблазнительной томностью, которая при других обстоятельствах могла бы показаться даже комичной.