Дом странных детей - Рэнсом Риггз Страница 52

Он видел чудовищ. Как только она это сказала, на меня обрушились воспоминания обо всех тех ужасах, которые, как я полагал, остались в прошлом. Так, значит, эти кошмарные твари были реальны. Они были реальны, и они убили моего дедушку.

— Я тоже их вижу.

Я произнес это так тихо, как будто делился постыдной тайной.

Ее глаза наполнились слезами.

— Я знала, что в тебе есть что-то странное, — произнесла она, обняв меня. — И говорю это как самый лучший комплимент.

Я всегда считал себя странным. Но только не знал, насколько я странный. Однако, если я видел то, чего не видел почти никто в мире, это объясняло, почему Рики никого не заметил в лесу в тот вечер, когда погиб мой дедушка. Это объясняло, почему все считали меня чокнутым. Я не был чокнутым. Я не страдал галлюцинациями. И никакой острой реакции на стресс у меня тоже не было. Ужас, охватывающий меня при их приближении, и способность увидеть их жуткий облик — в этом и заключался мой дар.

— А ты их вообще не видишь? — спросил я.

— Только их тени. Поэтому в основном они охотятся ночью.

— Что не позволяет им напасть на вас прямо сейчас? — спросил я и тут же уточнил: — Я хотел сказать, на всех нас.

Она помрачнела.

— Они не знают, где нас найти. Кроме того, они вообще не способны проникать в петли времени. Поэтому здесь, на острове, мы в безопасности, но покинуть его мы не можем.

— Но Виктор сделал это.

Она грустно кивнула.

— Он сказал, что еще немного — и он сойдет здесь с ума. Заявил, что это выше его сил. Бедная Бронвин. Мой Эйб тоже ушел, но по крайней мере его не убили чудовища.

Я вынудил себя посмотреть ей в глаза.

— Мне очень жаль, но я должен тебе сказать…

— Что? О нет!

— Меня убедили в том, что это сделали дикие животные. Но если то, о чем ты говоришь, правда, то моего деда убили именно они. В первый и единственный раз я увидел одного из них в ту ночь, когда погиб дедушка Портман.

Она прижала колени к груди и закрыла глаза. Я обнял ее одной рукой за плечи, и наши головы соприкоснулись.

— Я знала, что они все равно его настигнут, — прошептала она. — Он обещал мне, что в Америке ему ничто не будет угрожать и что он сумеет за себя постоять. Но на самом деле ни один из нас никогда не может быть в полной безопасности.

Мы сидели на затонувшем корабле и разговаривали, пока луна не опустилась совсем низко, а вода не поднялась нам до самого горла. Эмма начала дрожать. Взявшись за руки, мы вернулись к лодке. Подплывая к пляжу, мы услышали чьи-то голоса, которые звали нас по именам. Обогнув скалу, мы увидели Хью и Фиону, которые махали нам с берега. Даже издалека было ясно — случилось что-то ужасное.

Мы привязали лодку и бросились к друзьям. Хью совсем запыхался, и пчелы возбужденно жужжали вокруг его головы.

— У нас беда! Пойдем скорее!

Времени спорить с ними у нас не было. Эмма надела платье поверх купальника, а я натянул на себя полные песка джинсы. Хью нерешительно посмотрел на меня.

— Я думаю, ему с нами нельзя, — произнес он. — Дело очень серьезное.

— Нет, Хью, — отрезала Эмма. — Птица была права. Он — один из нас.

Открыв от изумления рот, Хью посмотрел на нее, а затем перевел взгляд на меня.

— Ты ему рассказала?!

— У меня не было выхода. Да он и сам до всего уже дошел.

Мне показалось, что Хью неприятно поражен услышанным, но затем он обернулся и крепко пожал мне руку.

— В таком случае добро пожаловать в лоно семьи.

Я не знал, что ему ответить, и просто произнес:

— Спасибо.

По дороге к дому нам удалось выудить из Хью обрывки информации о том, что произошло, но большую часть пути мы молча бежали со всех ног. Когда мы остановились в лесу, чтобы передохнуть, он обернулся к нам.

— Около часа назад в дом влетела одна из подруг Птицы, тоже имбрина. Она была в состоянии ужасного возбуждения и подняла такой гвалт, что все повскакивали с постелей. Не успели мы понять, что же, собственно, произошло, как она потеряла сознание, — в отчаянии ломая руки, рассказывал Хью. — О, я просто уверен, произошло что-то страшное.

— Надеюсь, ты ошибаешься, — ответила Эмма, и мы ринулись дальше.

* * *

В прихожей перед закрытой дверью гостиной сгрудились дети в ночных сорочках и пижамах. Они сидели вокруг зажженной керосиновой лампы и строили догадки относительно того, что могло произойти.

— Может, они забыли переустановить петлю? — прошептала Клэр.

— Бьюсь об заклад, что это были чудовища, — заявил Енох. — Наверняка они их всех съели и даже ботинок не оставили!

Клэр и Оливия зарыдали, закрыв личики ладошками. Гораций опустился возле них на колени и начал утешать:

— Ну, будет вам. Не слушайте вы Еноха с его бреднями. Все знают, что чудовища предпочитают молоденьких. Поэтому они и отпустили подругу мисс Сапсан. У нее вкус подсохшей кофейной гущи.

Оливия посмотрела на него сквозь растопыренные пальцы.

— А какой вкус у молоденьких?

— Вкус брусники, — уверенно и деловито заявил Гораций.

Девочки снова взвыли.

— Оставь их в покое! — возмутился Хью, и Гораций с воплями умчался вглубь коридора, преследуемый роем пчел.

— Что там у вас происходит? — послышался из гостиной голос мисс Сапсан. — Я слышу мистера Апистона. Где мисс Блум и мистер Портман?