Скрытые пружины - Уолтер Кенни Страница 49

Я делаю эти записи поздним вечером, спустя сутки после того, как Маргарет погрузилась в целительное беспамятство, вызванное действием хлорала.

Вчерашнюю ночь я провела в её спальне, приказав Абигайль принести кушетку для меня и пару грелок, наполненных горячей водой, для кузины. К ужину я спускаться не стала, объяснив мистеру Вордсворту, что его дочь погрузилась в беспокойный сон и нуждается в моей заботе.

Я не сочла необходимым осведомить его о причинах глубокого обморока кузины, опасаясь неосторожными словами затронуть скандал, произошедший много лет назад в семействе Вордсвортов. К тому же неожиданная находка в сундуке с приданым моей тётки выглядит крайне загадочно, и прежде всего мне хотелось бы обсудить это с Маргарет.

Гость мистера Вордсворта, Виктор Крингель, вчерашним вечером представил мне дополнительные факты для того, чтобы считать его крайне дурно воспитанным и навязчивым молодым человеком, о чём я не премину рассказать кузине, когда представится подходящий момент и она немного окрепнет. Слыханное ли дело, чтобы посторонний мужчина, да ещё гость, поднимался на этаж, где живёт дочь хозяина дома и её незамужняя родственница! Несомненно, об этом вопиющем нарушении этикета должен узнать мистер Вордсворт, ведь пока мы с кузиной гостим в его доме, он несёт полную ответственность за нашу безопасность и репутацию.

Это произошло вчера, когда я послала Абигайль сменить остывшую воду в грелке. Буквально через несколько минут после этого в дверь спальни Маргарет негромко постучали. Я, конечно, сразу подошла к двери, досадуя на бестолковую горничную и нисколько не ожидая увидеть в коридоре неприятного гостя мистера Вордсворта.

У меня, должно быть, был такой изумлённый вид, что Виктор Крингель слегка потерял свою обычную самоуверенность, потому как голос его звучал весьма растерянно:

– Мисс Пристли, я приношу свои глубочайшие извинения за это неуместное вторжение, но мне необходимо знать, как состояние мисс Вордсворт?! Всё ли с нею в порядке, не требуется ли ей помощь доктора? Ещё раз прошу прощения, но потревожить вас меня заставила сильная тревога и нежелание пребывать в бездействии, когда мисс Вордсворт может нуждаться в неотложной помощи!

Мне пришлось несколько раз повторить мистеру Крингелю, всем своим видом показывая всю неслыханную дерзость и неуместность его поведения, что я в состоянии позаботиться о своей любимой родственнице и постороннее участие ей совершенно не требуется. К счастью, именно в этот момент обычно нерасторопная Абигайль принесла на подносе грелку для кузины и чашку горячего чаю для меня. Виктору Крингелю не оставалось ничего другого, как мгновенно покинуть коридор второго этажа, смущённо принеся извинения.

Ночь я провела возле Маргарет, постоянно проверяя биение её сердца и обтирая ей лицо и грудь уксусом, потому как опасалась сухого жара, свидетельствующего о начале нервной лихорадки. Беспокойная ночь лишила меня сил и к рассвету я так глубоко погрузилась в дрёму, что пропустила момент пробуждения кузины.

Разбудил меня лёгкий скрип, раздавшийся совсем рядом со мной, и я мгновенно поднялась с кушетки, ещё не совсем понимая, где же я нахожусь. Маргарет, подтянув к себе ноги и укутавшись в одеяло, с очень бледным лицом, но совершенно спокойная и, как мне даже показалось, сосредоточенная, сидела в кровати, наблюдая за тем, как утренний свет изгоняет последние лохмотья ночной тьмы.

– Как ты, дорогая? – спросила я, осторожно присев рядом с нею. – Зачем ты села? Тебе нужно беречь силы, давай я помогу тебе лечь и принесу свежую грелку. Ты давно проснулась?

– Не надо хлопотать, Бетти, я чувствую себя вполне здоровой, – произнесла Маргарет, бросив на меня серьёзный взгляд. – Я проснулась перед рассветом от сорочьего треска. Никогда раньше не замечала, что в Хиддэн-мэнор живут столько сорок. Не люблю их. Надоедливые птицы.

Я молча изучала лицо кузины, но выглядела она неплохо. Долгий сон пошёл ей на пользу, но я не знала, как заговорить с нею о вчерашнем обмороке и о той находке, которая вызвала истерический припадок.

Внезапно она улыбнулась и протянула ко мне тонкие руки, заключая в объятия:

– Знаешь, Бетти, у тебя на лице написано, что ты не знаешь, как заговорить со мной о вчерашнем происшествии! И ещё мне кажется, что теперь ты относишься ко мне с опаской. Ну, признайся, ведь так? Ты боишься, что мной завладеет чёрная меланхолия и я стану целыми днями лежать с потухшим взглядом у огня, как моя несчастная мать.

– Вовсе я так не подумала, – возмутилась я, пряча лицо в её распущенных волосах и вдыхая запах ароматического уксуса, – просто ты напугала меня вчера до полусмерти, когда повалилась на пыльном чердаке. Всё время, что мы с Абигайль тебя несли вниз, ты не подавала признаков жизни.

– Меня осматривал доктор? – спросила Маргарет нахмурившись. – Наверное, доктор Джефферсон, ведь он ещё практикует?

– Нет, дорогая, с тобой всё это время были только я и Абигайль, – покачала я головой немного смущённо. – Я собиралась послать за доктором сегодня утром, если тебе не станет лучше. А вчера… Вчера я вернулась на чердак, оставив тебя ненадолго, и осмотрела твою находку. Не знаю почему, но я не стала рассказывать о ней мистеру Вордсворту, сначала я решила поговорить с тобой, если ты достаточно окрепла для этого.

– Какая же ты умница, Бетти, – слегка устало, но чрезвычайно искренне произнесла Маргарет и легонько прикоснулась губами к моей руке. – Ты всегда знаешь, как поступить самым лучшим образом. Как бы я жила без тебя все эти годы?

– Тебе бы и не пришлось, глупенькая, я всегда буду рядом с тобой, ведь мы родные души и должны любить друг друга и оберегать. Расскажи мне… Расскажи, почему ты вчера говорила про какую-то птицу? Почему ты была так напугана? – я пристально взглянула в глаза Маргарет, опасаясь новой вспышки нервного напряжения, но кузина только нахмурилась и резко встала с постели.

– Знаешь, Бетти, я умираю от голода. В столовой, должно быть, уже накрыли к завтраку. Обещаю, что расскажу тебе всё, но чуть позже. Будь терпелива и дай мне обдумать случившееся ещё немного.

Кивнув, я согласилась, но настояла на том, чтобы помочь кузине одеться. Когда я застёгивала тугие крючки платья из французской саржи, мне показалось, что Маргарет колеблется, испытывая желание рассказать мне обо всём сейчас, но тут она упрямо сжала губы и я не стала настаивать, опасаясь спугнуть её откровенность.