Жена между нами - Грир Хендрикс Страница 48

После того как тетя Шарлотта забирает меня из отеля «Робертсон» и отвозит домой, я принимаю холодный душ, смывая с себя пот и остатки косметики – если бы можно было только так же легко смыть с себя прошедший день и начать все заново с Эммой.

Я тщательно отрепетировала все, что скажу; я предполагала, что поначалу Эмма отнесется ко мне с недоверием. Я бы на ее месте реагировала точно так же – я сама ощетинивалась, когда Сэм высказывала какие-то свои подозрения по поводу Ричарда или когда моя мать выражала тревогу оттого, что я утрачиваю свою индивидуальность.

Но я думала, что Эмма по крайней мере выслушает меня. Что у меня будет возможность посеять зерно сомнения, которое заставит ее поближе присмотреться к человеку, с которым она намерена провести остаток жизни.

Но она явно уже сформировала определенное мнение на мой счет и твердо решила, что мне нельзя доверять.

Теперь я понимаю, как глупо было полагать, что все так легко закончится.

Мне придется найти другой способ заставить ее понять.

Я замечаю, что левая рука покраснела и немного саднит в том месте, которое я ожесточенно натирала мочалкой. Я выключаю душ и мажу лосьоном нежную кожу.

Тетя Шарлотта стучит в мою дверь:

– Не хочешь прогуляться?

– Да, конечно.

Я не хочу, но это пусть незначительная, но все же уступка после того беспокойства, которое я ей доставила.

Мы вдвоем идем к парку Риверсайд. Обычно тетя Шарлотта ходит быстро, но сейчас ступает медленным шагом. Спокойные ритмичные движения рук и ног и мягкий ветерок с Гудзона помогают мне немного прийти в себя.

– Может быть, продолжим сегодняшний разговор? – спрашивает тетя Шарлотта.

Я вспоминаю ее просьбу: «Пожалуйста, прекрати меня обманывать».

Я не собираюсь ее обманывать, но прежде чем я смогу рассказать ей правду, я должна понять, в чем она заключается для меня самой.

– Да, – я беру ее за руку. – Но я пока не готова.

Хотя в баре мы обсудили один-единственный вечер моего брака, это высвободило немного давления, которое накапливалось внутри меня. Эта история слишком запутанна и сложна, чтобы распутать ее за один день. Но впервые у меня есть чьи-то еще воспоминания, кроме моих собственных, и я могу на них опираться. Есть кто-то, кому я могу довериться, превозмогая последствия жизни с Ричардом.

Я веду тетю Шарлотту в итальянский ресторан возле ее дома, и мы заказываем суп минестроне. Официант приносит нам теплый хрустящий хлеб, и я выпиваю три стакана воды со льдом, чувствуя, что совершенно иссушена. Мы говорим о биографии Матисса, которую она сейчас читает, и об одном фильме – я делаю вид, что хочу его посмотреть.

Физически мне становится немного лучше, а поверхностная болтовня с тетей отвлекает меня. Но стоит мне вернуться в свою комнату и закрыть на закате жалюзи, как возвращается моя замена. Она как непрошеный гость, которого я не могу прогнать.

Я вижу ее на примерке платья – она кружится перед зеркалом, и бриллиант сверкает у нее на пальце. Я представляю, как она наливает Ричарду виски и приносит ему стакан, наклоняясь, чтобы поцеловать его, когда он берет стакан из ее рук.

Я внезапно понимаю, что начала мерить шагами комнату.

Я подхожу к столу, беру желтый блокнот и ручку и сажусь на кровать, уставившись на чистый лист.

Начинаю вырисовывать ее имя, задерживаясь на кончиках и выпуклостях букв: Эмма.

Я должна подобрать верные слова. Я должна заставить ее понять.

Я вижу, что так сильно вдавила ручку в бумагу, что чернила просочились на следующую страницу.

Не знаю, что писать дальше. Не знаю, как начать.

Если бы я только могла понять, с чего началось мое падение, мне бы, наверное, удалось ей объяснить. Психическое расстройство моей матери? Смерть отца? Неспособность зачать ребенка?

Я начинаю все больше и больше убеждаться, что все началось с той октябрьской ночи во Флориде.

Но я не могу рассказать об этом Эмме. Единственное, что ей нужно понять в этой истории, – это роль, которую сыграл в ней Ричард.

Я отрываю страницу и начинаю с чистой.

На этот раз я пишу: «Дорогая Эмма».

И тут я слышу его голос.

На секунду мне начинает казаться, что он звучит у меня в голове, но потом я понимаю, что он здесь, в квартире, и что тетя Шарлотта зовет меня по имени. Зовет меня к Ричарду.

Я вскакиваю на ноги и смотрю в зеркало. От солнца и прогулки у меня появился румянец на щеках. Мои волосы забраны в низкий хвост. На мне майка и леггинсы. Под глазами у меня темные круги, но нетребовательный мягкий свет благосклонен к обострившимся углам моего тела. Сегодня утром я нарядилась для Эммы, но сейчас я больше, чем когда-либо за долгие годы, похожа на Нелли, в которую влюбился мой муж.

Я босиком иду в гостиную, и мое тело инстинктивно реагирует на его присутствие – зрение вытесняет все остальное, и вскоре я уже не вижу ничего, кроме него. Он широкоплеч и подтянут; его тело бегуна немного раздалось за годы нашей совместной жизни. Ричард из тех мужчин, которые с возрастом становятся привлекательнее.

– Ванесса, – этот низкий голос. Я по-прежнему постоянно слышу его в своих снах. – Мне нужно с тобой поговорить.

Он поворачивается к тете Шарлотте:

– Вы не оставите нас на минуту?

Тетя Шарлотта смотрит на меня и кивает. Во рту у меня пересохло.

– Конечно, – говорит она и уходит на кухню.

– Эмма сказала, что ты сегодня к ней приходила, – на Ричарде незнакомая мне рубашка.

Наверное, он купил ее уже после того, как я съехала. Или, может быть, ее купила для него Эмма. Его лицо покрывает загар: летом в хорошую погоду он бегает на улице.

Я киваю, понимая, что бесполезно это отрицать.

Неожиданно выражение его лица смягчается, и он делает шаг по направлению ко мне.

– Ты как будто напугана. Разве ты не понимаешь, что я здесь, потому что волнуюсь за тебя?