Тени старой квартиры - Дарья Дезомбре Страница 44

Маша с надеждой взглянула на секретаря:

– А я не могу забрать пленки с собой – буквально дня на три?

Девушка задумалась. Маша знала, в архивах при библиотеке такой вопрос показался бы святотатством. Но тут – детская редакция, старые, никому не нужные уже полсотни лет как пленки…

– Они даже не все были напечатаны, – поднажала Маша. – А я вам их оцифрую, и вы сможете их использовать, если придется к месту, в моменты круглых юбилеев вашей газеты. Чем плохо?

– Под расписку, – строго сказала девушка.

– Конечно! – с готовностью кивнула Маша.

* * *

– Еще мне понадобится лампа, штатив, кусок картона, матовый белый скотч, – диктовал им Юрий Антонович, отчим Ксении. – Вы не думайте, я на этом уже собаку съел. Все свои байдарочные походы оцифровал и выложил для одногруппников Вконтакте.

– Я все достану. – Маша честно записала в столбик запрошенное и еще через час вновь появилась на пороге коммуналки.

– Я и не подозревала, что он такой профи, – кривовато усмехнулась Ксения, открыв ей дверь. Виолончелистка, похоже, недолюбливала своего новоиспеченного родственника.

«Отчим вообще, – сказала себе Маша, вспомнив своего, – неблагодарная роль». Но какие бы претензии ни предъявляла Ксюша к новому супругу матери, действовал он и правда весьма умело. В листе картона проделал окошко размером с один кадр, заклеил его сверху куском матового скотча. Сбоку – прорези, чтобы вставить пленку. Согнул с двух сторон края картонки, чтобы получилось нечто вроде кукольного журнального столика. Затем поставил картонную конструкцию мостиком на две коробки от стройматериалов, а внизу между коробками поместил зажженную лампу. Ксения и Маша молча смотрели на его манипуляции. А Юрий Антонович установил фотоаппарат на штатив и направил объектив вниз – прямо на проделанное в картоне светящееся окошечко.

– Все, – повернулся он к ним. – Готово. Теперь выберем режим съемки «макро» и станем прокручивать вашу пленку кадр за кадром, снимая на фотоаппарат. Делов на десять минут максимум, девочки.

«Девочки» переглянулись и кивнули. Отчим оказался прав: если не через десять, то через двадцать минут все фотографии оказались загруженными в Машин лэптоп. Но в виде негативов.

– Фотошоп имеется? – крякнул Юрий Антонович, ставя ноутбук себе на колени.

Маша быстро нашла программу и наблюдала из-за его плеча, как Ксюшин отчим сначала отрезал от кадра все лишнее, а потом перевел негативы в черно-белые позитивы.

Один за другим рождались на экране картинки «коммунальной» жизни: играющие в футбол мальчишки, дворник в белом фартуке метет двор, пенсионеры в шляпах, между ними – шахматная доска, выставленное на подоконник первого этажа радио, мужчины собрались под окном – слушают трансляцию футбола…

– Что это? – Маша остановила руку Юрия Антоновича.

– Где? – не понял он.

– Вон там, смотрите, слева от скамейки.

– Да окошко какое-то подвальное, – недовольный, что его прервали, Юрий Антонович откинулся на спинку стула.

– А давайте мы его увеличим, – попросила Маша.

– Ну, давайте, – послушно покликал на плюсик с лупой Ксюшин отчим.

– Ты видишь это? – повернулась Маша к замершей Ксении.

– Вижу, – в наступившей тишине Ксения дернула горлом, сглотнув слюну.

– А кто это? – нахмурился Юрий Антонович и еще раз нажал на увеличение.

Теперь весь экран был заполнен черным провалом подвального окна. А в левом нижнем углу его зияла чья-то голова с пустыми глазницами. Пустыми, но невозможным образом уставившимися прямо в объектив юного фотографа.