Кровные связи - Дэн Уоделл Страница 43

Найджел достал из кейса листы с ксерокопиями. «Газетные статьи», — подумал Фостер. Но когда Найджел передал ему бумаги, они оказались ксерокопиями из книги.

— Что это?

— Мемуары, написанные Норвудом, палачом Фаэрбена. Они все писали нечто подобное, люди нуждались в острых ощущениях. Оказывается, Фаэрбен был его первым осужденным. Он посвятил этой истории много места, здесь лишь отрывок. Вероятно, он будет вам полезен.

Фостер начали читать:

Когда я прибыл в тюрьму, меня встретил надзиратель. Он спросил, как мое имя, и дернул за длинный шнурок, который приводил в действие звонок в кабинете начальника тюрьмы. Вскоре меня принял сам начальник — очень приятный джентльмен с военной выправкой, хорошо одетый. Мы обменялись любезностями. Он сказал, что мне надо будет выпить вечером крепкого чая, чтобы подготовиться к завтрашнему дню.

Начальник тюрьмы проводил меня к старшему надзирателю, тот любезно показал мне мое временное жилище — уютную комнату в задней части тюрьмы. Мы вместе покурили, и я понял, что этот джентльмен взволнован происходящим. Он объяснил, что переживает за судьбу Фаэрбена и надеется, что его оправдают. Я спросил почему. «Потому, сэр, что я чувствую: он не виновен в преступлениях, за которые его должны повесить». В мои полномочия не входило задавать вопросы служителям правосудия, я лишь должен был выполнить свои обязанности. Теперь я понимаю, что поскольку это была моя первая казнь, я начал испытывать неприятные предчувствия в связи с предстоящей работой.

На следующий день я проснулся в пять утра и даже не мог заставить себя думать о завтраке. Отправился к эшафоту, желая убедиться, что там все было готово. Потом в семь сорок пять я вернулся с сопровождавшими меня людьми, чтобы сыграть последнюю сцену в драме. Мы прошли в кабинет врача, куда привели заключенного. Он не проронил ни слова. Его отвели в соседнюю комнату, где вместе со священником он совершил обряд молитвы. Вскоре они вернулись, и мне велели приступать к своим обязанностям. Я приблизился к Фаэрбену. Его печальные карие глаза смотрели на меня. Эта картина будет преследовать меня до конца дней. До сих пор не знаю почему, но я похлопал его по огромному плечу. «Держись», — услышал я сказанные мной слова, которые скорее обращались ко мне самому.

Фаэрбен без посторонней помощи взобрался на эшафот. В своих последних словах он заявил лишь о своей невиновности. Речь звучала медленно и звонко. Я накинул петлю ему на шею, и в этот момент мои руки задрожали. Я затянул петлю и удостоверился, что он находится над люком, в который упадет. Все было готово, и через мгновение преступник полетел вниз.

Когда его признали мертвым и оставили висеть еще один положенный час, я вышел подышать воздухом. Старший надзиратель курил.

— Все кончено? — мягко спросил он.

Я кивнул.

— Да смилуется над ним Господь, — пробормотал он, его глаза наполнились слезами. — Да смилуется над ним Господь.

Фостер закончил читать и посмотрел на Найджела. Теперь ему особенно сильно захотелось изучить подробности судебного дела. Что так растрогало старшего надзирателя? Ведь другие официальные лица не выказывали никаких сомнений поданному поводу.

Найджел заглянул в компьютерный терминал, находившийся рядом с кафе. Материалы уже доставили в читальный зал. Фостер поднялся вслед за Найджелом по лестнице и прошел через зал, погруженный в тишину, к столу выдачи. Они взяли большую картонную коробку с документами и нашли свободный стол. Найджел открыл коробку, и Фостер увидел громадную книгу в переплете, в ней было, наверное, свыше тысячи страниц. Найджел вытащил ее и аккуратно положил на стол. Надпись на титуле гласила: «Дела Центрального уголовного суда Лондона».

Найджел пролистал страницы.

— Я должен предупредить вас об одном, — произнес он, поворачиваясь к Фостеру. — Страницы сухие, но постарайтесь не облизывать пальцы, чтобы листать их быстрее, если не хотите, чтобы охрана библиотеки оскорбила вас на глазах у всех.

Найджел продолжил листать страницы. Наконец он остановился.

— Вот оно, — сказал он и подвинул книгу к Фостеру.

Наверху страницы стоял номер судебного заседания и дата. Внизу написано:

Ик Фаэрбен обвинялся в умышленном убийстве Сэмуэля Роубака и Леонарда Чайлда. В суде председательствовал Макдугалл, мистер Джон Джей Дарт — королевский адвокат и член парламента — представлял сторону обвинения.

«Какая характерная и точная формулировка», — подумал Фостер, читая это напыщенное вступление. Приятно было видеть, как адвокаты умели преподнести себя и дела, которые они вели, в наилучшем свете. Но ему нужна вовсе не интерпретация событий, данная Дартом.

Первой свидетельницей выступала Мэри Хескет, работавшая за стойкой бара в «Кларендон армс». Она подтвердила, что обвиняемый был пьян и поссорился с Роубаком перед тем, как тот покинул паб.

Следующий свидетель — местный делец и чиновник с хорошей репутацией. Его звали Стэффорд Перси. Ночью двадцать четвертого марта он совершал позднюю прогулку. Проходя мимо бара «Кларендон армс», он увидел, как оттуда вышел человек в одежде рабочего, закурил и направился в сторону Холланд-парк. Мгновение спустя следом за ним выскочил человек, известный теперь как Ик Фаэрбен. Он бросил гневный взгляд вслед уходящему. Несмотря на выступление стороны зашиты во время перекрестного допроса, свидетель утверждал, что хоть время и было позднее и на улице было темно, он абсолютно уверен, что человек, которого он видел в тени, являлся Фаэрбеном. Более того, утверждал, будто наблюдал, как Фаэрбен стал преследовать человека, только что вышедшего из паба. Защитник расспросил свидетеля о его отношениях с сотрудниками полиции, в том числе и офицером-дознавателем — детективом Генри Пфайцером, но обвинение предъявило возражение, и судья принял его.

Обвинение по второму убийству строилось по сходному образцу. Сотрудники паба и посетители подтвердили, что Фаэрбен, выпивавший в одиночестве весь день и вечер, поругался с погибшим. На сей раз не нашлось никого, кто бы видел, как Фаэрбен преследует жертву. Дело обстояло еще хуже — следующим свидетелем выступил уже упоминавшийся детектив Генри Пфайцер, подтвердивший, что представленный суду нож был тем самым ножом, который нашли в жилище обвиняемого.

Вопросы защиты заинтриговали Фостера.

«Детектив Пфайцер, это правда, что убийства привлекли внимание всех газет, как местных, так и национальных?»

Детектив ответил утвердительно.

«И не все статьи, то есть ни одна из них не была лестной. Было бы справедливо сказать, что значительная часть критики в адрес полиции являлась весьма едкой?»

Сторона обвинения возразила, но возражение отклонили. Судья велел защите продолжать допрос.

«Моя точка зрения следующая, господа. Вдень, когда нашли нож, причем, какое совпадение, это случилось на следующий день после пятого убийства, лишь одна газета сообщила о том, что полиция раскрыла это дело».

Сторона обвинения опять возразила, и на сей раз возражение было принято. Следующий комментарий адвоката изъяли из дела, и присяжные удалились, а судья выступил перед собравшимися в зале. Не было указано причин и не дано объяснений случившемуся.